ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы. Развитие российского государства на основе либерально-демократических идей защиты прав человека обусловила коренной пересмотр существующей системы социальных ценностей. Согласно ст. 2 Конституции РФ самыми высокими из них признаются человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность, а утверждение и обеспечение прав и свобод является главной обязанностью государства. Среди правовых гарантий осуществления этой обязанности особое место занимает уголовное законодательство.
Современное государство, которое строится на либеральных ценностях, создает систему противодействия основным угрозам, в которой ведущую роль играют уголовно-правовые меры. Среди глобальных угроз на современном этапе активно проявляется общественно-политическое явление особого рода — терроризм. Любые акты насилия, которые сопровождаются применением оружия, совершением взрывов, поджогов и т.д., если они содеяны с целью нарушения безопасности общества, в целях воздействия на принятие решений органами государственной власти или местного самоуправления или для провокации международного осложнения, создают серьезную опасность жизни и здоровью неопределенно большого количества людей.
Одним из преступлений террористического характера является захват заложников. УК РФ 1996 года включает в свой состав статью, устанавливающую уголовную ответственность за совершение указанного преступления. Однако опыт ее применения показал недостаточную эффективность уголовно-правового противодействия этому посягательству.
Это обусловлено и тем, что несмотря на имеющиеся наработки, состав данного преступления изучен еще недостаточно, что и вызывает необходимость его основательной углубленной комплексной разработки.
Степень научной разработанности темы исследования. Следует отметить, что рассматриваемым вопросам посвящено множество научных изысканий. Среди диссертационных исследований можно отметить работы таких авторов как: А. А. Казарьянц (Борьба с захватом заложника (уголовно-правовой и криминологический аспекты, Ростов-на-Дону, 2004), Р. X. Рахимов (Криминологическая характеристика и уголовно-правовые меры противодействия захвату заложника (Санкт-Петербург, 2012), Осипов В. А. (Захват заложника: Уголовно-правовой и криминологический аспекты, Москва, 2007), Овчинникова Г.В., Павлик М.Ю., Коршунова О.Н. Захват заложника: уголовно- правовые, криминологические и криминалистические проблемы, Санкт-Петербург, 2010), Н. Н. Козлова (Уголовная ответственность за захват заложников, Москва, 1992), А. Н. Хоменко (Уголовно-правовые аспекты захвата и освобождения заложников, Омск,2008), К. П. Анциферов (Ответственность за захват заложника (Уголовно-правовой и криминологический аспекты, Москва, 2003).
Цель и задачи исследования. Целью работы является комплексное решение проблем уголовно-правовой характеристики захвата заложников, а также разработка предложений по совершенствованию действующего УК в этой части. Для этого поставлены следующие задачи:
исследовать историю возникновения и развития захвата заложника как явления и преступления;
осуществить сравнительный анализ уголовно-правовых норм иностранных государств, предусматривающие ответственность за данное преступление;
проанализировать объективные признаки состава преступления захвата заложника;
проанализировать субъективные признаки состава преступления захвата заложника;
выявить недостатки, пробелы, противоречия действующего отечественного УК в части регламентации ответственности за захват заложника и предложить пути их устранения.
Объект исследования — общественные отношения в сфере применения уголовной ответственности за захват заложника.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Предмет исследования — уголовно-правовая характеристика захвата заложника по законодательству Российской Федерации.
Методы исследования. Методологическую основу выпускной квалификационной работы составляют положения теории познания и общей теории уголовного права. Использование исторического метода позволило проанализировать аспекты возникновения и развития захвата заложника как общественного явления и как общественно опасного деяния (параграф 1.1). С помощью юридического (догматического) и сравнительно-правового методов основательно проработаны положения международно-правовых, иностранных и отечественных законов и подзаконных актов (параграф 1.2.). С применением философского (диалектического) метода раскрыты природа и содержание понятий, указанных в диспозиции уголовно-правовой нормы, их взаимосвязь и существенно важные характерные черты. Формально-логический и системно-структурный методы обусловили подробное изучение объективных и субъективных признаков состава данного преступления и способствовали выявлению существующих недостатков действующего отечественного уголовного законодательства в этой части и формулировке предложений по его усовершенствованию.
Эмпирическую базу исследования составляют материалы 25 уголовных дел, возбужденных по признакам ст. 206УК РФ; статистические данные.
Научная новизна полученных результатов заключается в том, на основании всестороннего анализа объективных и субъективных признаков состава данного преступления разработан ряд концептуально новых выводов и сформулированы предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства в этой части. В частности,
На основании проведенного исследования разработана новая редакция статьи отечественного УК об ответственности за захват заложников.
Практическое значение полученных результатов заключается в том, что теоретические положения, обобщения и выводы, содержащиеся в выпускной квалифицированной работе, могут быть использованы при проведении дальнейших исследований уголовно-правовых проблем захвата заложников и смежных с ним преступлений, в том числе в:
учебно-методической работе при преподавании курсов уголовного права России, квалификации преступлений, подследственных органам внутренних дел, и при подготовке учебных и методических изданий;
научно-исследовательской работе — как основа для дальнейшей разработки уголовно-правовых проблем захвата заложников и связанных с ним преступлений;
практической деятельности — как рекомендации органам досудебного следствия, прокуратуры и суда по усовершенствованию правоприменения;
правотворчества — при подготовке предложений по совершенствованию действующего отечественного уголовного законодательства.
Правовую базу исследования составляют Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, уголовные кодексы зарубежных стран.
Структура работы обусловлена целью и предметом исследования. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, двух глав, содержащих четыре параграфа, заключения и списка использованных источников.
ГЛАВА 1. ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКА В ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ЕМУ
1.1 Историко-правовые аспекты развития законодательства России об ответственности за захват заложника
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В течение последних десятилетий XX столетия в мире наблюдается резкий рост числа случаев захвата заложников (если в начале 70-х гг. случаи совершения этого преступления были зарегистрированы в 48 странах, то в конце 80-х — более чем у 70). Однако не следует считать данное преступление присущим только прошлому веку. Захват заложников как явление известен с незапамятных времен: его корни уходят обычаев первобытных родов и племен.
Особенности жизни и выживания уже в те времена показали, что отдельный человек практически обречен на гибель, следовательно, существование было возможно только в сообществе. Для относительно стабильного сосуществования нескольких сообществ на определенной территории нужно было время от времени регулировать те или иные вопросы, то есть вести переговоры. По их завершению (а иногда — и во время проведения) сторонам необходимы были гарантии соблюдения обязательств. Следовательно, представитель (или несколько представителей) одного сообщества становился (становились) своеобразным залогом для другого в выполнении достигнутых договоренностей, отвечая за это своей свободой и жизнью.
Исторически сложились определенные правила обращения с заложниками. Они находились под властью другой стороны, пользуясь при этом правом неприкосновенности и даже возможностью участвовать в общественной жизни. После выполнения условий договора или окончания срока его действия освобождали заложников; в случае несоблюдения или нарушения условий договора они оставались под властью стороны, что их удерживала, и могли быть подвергнуты длительному заключению или даже казнены.
В рабовладельческие времена взятия и выдача заложников получили широкого распространения в государствах Средиземноморья, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, причем применялись они не только для обеспечения выполнения соглашений. Одним из обязательных мероприятий владычества Римской империи на оккупированных территориях согласно hospitum publicium (договоров о протекторате) стало заключение или вывоз в Рим престола потомков или детей правящей верхушки; иногда родители добровольно отправляли своих детей в Рим для приобретения жизненного и политического опыта. Римляне гарантировали таким заложникам жизнь в случае покорности местного населения, а также всячески склоняли их на свою сторону; если же случались мятежи или восстания, казнили заложников. С ростом масштабов военных действий увеличивалось и количество заложников, их выдавали победителям: если Карфаген после Второй Пунической войны 218-202 гг. н.э. и сирийский царь Антиох III в 188 г. к н.е. обязались выдать римлянам соответственно 100 и 20 заложников, то после Третьей Пунической войны 149-146 гг. к н.е. Карфаген выдал уже 300 человек. Во времена Юлия Цезаря количество заложников достигала 600. В некоторых государствах Ближнего Востока и Средней Азии взятием заложников обеспечивалось выполнение даже равноправных договоров.
Захват заложников — иное по форме, но сходное по сути явление — было одним из древнейших способов действий пиратов, которые с античных времен стали настоящим бедствием Средиземного моря. Пираты обычно пленным предоставляли возможность освободиться после уплаты выкупа (на время, необходимое родственникам для его сбора и передачи, заложнику гарантировалось жизни). В случае неуплаты личность продавали в рабство, подвергали жестоким пыткам или убивали. Впоследствии, в XVI-XVI веке, после распространения пиратства в Новом свете, пираты захватывали людей с целью получения выкупа от целых городов: после внезапного нападения состоятельных жителей сажали и увольняли только после уплаты выкупа под угрозой казни заложников, ограбления и сожжения всего города.
На межгосударственном уровне взятия заложников длительное время не считалось преступлением. Наказуемыми подобные деяния считались только в сочетании с пиратством, похищением и т.д. Последнее, кстати, было признано преступлением еще с античных времен. Так,хищение чужого холопа согласно ст. 29 Русской Правды (Краткая редакция) наказывалось штрафом в 12 гривен. Размер штрафа за похищение женщины по ст. 2 Устава князя Ярослава о церковных судах (Расширенная редакция) был дифференцированным (за княжескую дочь — 5 гривен, за боярскую — 1 гривну, за женщину другого состояния — 1 рубль).
В средневековье взятия заложников окончательно приобрело статус обычного способа обеспечения исполнения заключенных договоров. В 1139 г. дети состоятельных новгородцев стали заложниками («талями») князя Всеволода Олеговича, когда его сын поехал в этот город княжить. В эпоху монголо-татарского нашествия сыновья русских князей постоянно жили в Золотой Орде для обеспечения покорности и своевременного сбора дани в землях их родителей, так же как за несколько столетий до этого жили в Киеве сыновья половецких ханов. Заложниками находились в монголо-татарском государстве князья, вызванные к ханскому двору для получения ярлыка — грамоты на княжество, а в Персии — грузинские царевичи.
С наступлением Нового времени взятия заложников для обеспечения выполнения заключенных договоров прекратилось. Развитие международных отношений обусловил появление более прогрессивных средств осуществления отношений и урегулирования конфликтов между государствами. К тому же теория естественного права отрицала саму возможность вмешательства в личную жизнь человека, посягательство на ее личную неприкосновенность и свободу передвижения, развила понимание ценности отдельного человека. Был провозглашен принцип индивидуальной ответственности лица вместо коллективной ответственности сообщества или государства. Заключен после завершения Тридцатилетней войны Вестфальский мирный договор 1648 г. признал неправомерным задержание лиц, которые имеют дипломатический иммунитет.
Как и в рабовладельческие времена, уголовно наказуемым было только похищение и незаконное лишение свободы человека. Строгие наказания за похищение человека предусматривали Судебник 1497 года, Соборное уложение 1649 года. Однако отдельно ответственность за захват заложников ни одним законом предусмотрена не была. Фактически о захвате заложников не было известно и уголовно-правовой науке.
В частности, Арт. 187 гл. 21 Артикула воинского 1715 г. устанавливал ответственность за похищение и продажу человека.
Однако захват заложников как явление не исчезло навсегда. Уже в конце XVIII века оно превратилось из средства внешней политики в инструмент внутренней. Как древние римляне обеспечивали взятием заложников стабильность своей власти на захваченных территориях, так во время Великой Французской революции якобинцы использовали его как один из способов осуществления политики террора (франц. «terreur», от лат. «terror» — страх, ужас), то есть тотального устрашения, подавления политических, идеологических и иных противников путем применения насилия вплоть до физического уничтожения. Именно тогда и таким образом общеизвестный ныне термин «террор» приобрел свое понятийное оформление, и, как видим, уже в то время он был связан с захватом заложников. Во время Вандейських войн 1793-1795 гг. Конвент принял декрет «О заложниках», согласно которого коммунам и Комитета общественного спасения разрешалось задерживать семьи эмигрантов-роялистов, сажать их и депортировать из страны в случае убийства в определенной местности солдат революционной армии или Национальной гвардии. Это был первый в истории акт правового регулирования захвата заложников.
Обострение политической борьбы, буржуазные революции 1848 года во многих странах Европы, активизация национально-освободительных движений на протяжении XIX века — все это вызвало жесткую реакцию в виде усиления террора. Эскалация терроризма побудила большинство государств к установлению более строгого основного (в основном смертной казни) и дополнительного наказания (ссылка, лишение политических или гражданских прав) за совершение подобных деяний. Кроме этого, государства мира были (и остаются) заинтересованными в единой, согласованной реакции на такие посягательства. Национальное законодательство должно содержать определенный стандартный перечень норм об ответственности за акты терроризма (так называемая двойная преступность), потому что иначе государство, на территории которого находится виновное лицо, может отказать в выдачи на основании того, что действия данного лица по законодательству страны пребывания не являются преступными (принцип nullum crimene sine lege — «нет закона, нет преступления»). Это обстоятельство также обусловила соответствующие изменения действующего законодательства.
Поскольку виновные лица, пытаясь избежать преследования, часто прибегали к бегству за границу, особое внимание было уделено развитию института выдачи и заключению соответствующих межгосударственных договоров. Преодолевая определенные препятствия (в частности, «Оксфордскую резолюцию» 1880 г. отказ от выдачи лиц, виновных в совершении политических преступлений), некоторые государства начали отказываться от подобного ограничения уголовного преследования и от предоставления права на убежище виновным в совершении преступлений по политическим мотивам лицам.
В 1885 г. Россия и Германия заключили соглашение о выдаче обвиняемых, подсудимых и осужденных, находящихся на их территории, уклоняясь от преследования за преступления против царствующих особ и членов их семей. Среди различных форм насильственных действий (убийство, покушение на убийство, нанесение телесных повреждений, оскорбление, изготовление и хранение взрывчатых веществ), совершение которых признавалось основанием для выдачи виновного лица, в соглашении упоминалось и посягательство на свободу и неприкосновенность личности. Соответствующие положения были почти дословно закреплены в законодательстве (ст. 99 Российского Уголовного уложения 1903 г.). Однако захват заложников, как и раньше, не считалось отдельным преступлением: уголовно наказуемыми оставались незаконное задержание, заключение, продажу в рабство и похищение человека.
Первая мировая война, революции и гражданская война в России, революции в Германии, Венгрии и Турции, а также возникновение новых государств и масштабные территориальные изменения в мире по итогам Версальско-Вашингтонской системы договоров обусловили дальнейшее рассмотрение выдачи лиц, обвиняемых или подозреваемых в совершении актов терроризма, исключительно сквозь призму политических интересов. Подобные общественно опасные проявления снова получили статус политических преступлений, а имеющиеся на то время межгосударственные соглашения утратили силу.
Во время Гражданской войны в Советской России большевики, по примеру якобинцев и коммунаров, провозгласили политику «красного террора». Декрет Совета Народных Комиссаров от 5 сентября 1918. обязывал органы Всероссийской Чрезвычайной Комиссии арестовывать классовых врагов (представителей буржуазии, духовенства, интеллигенции, купечества, офицерства и т. п) и членов их семей с последующим содержанием в концентрационных лагерях и применением высшей меры социальной защиты в случае совершения в определенной местности контрреволюционного мятежа, диверсии, саботажа, покушения на жизнь представителя советской власти.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Увеличение уязвимости гражданского населения в результате боевых действий и общественное движение за гуманизацию войны обусловили разработку общеобязательных международных правил ведения последней. Во время Гаагских конференций 1899 и 1907 гг., наряду с другими разрешенными во время войны действиями, было ограничено и взятие заложников. О его неправомерности говорится в Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.- основного документа так называемого «права Гааги». В частности, это касается обязанности воюющих сторон уважать честь, семейные права и жизни отдельных лиц (ст. 46), недопустимости наложения общего взыскания на все население за действия отдельных лиц (ст. 50) и тому подобное.
В отечественном уголовном законодательстве, начиная с советских времен, понятия «захват заложников» не было. В соответствии с УК РСФСР 1922 г. предусматривалась уголовная ответственность с наказанием в виде лишения свободы сроком до одного года за насильственное незаконное лишение кого-либо свободы, совершенное путем задержания или помещения его в каком-либо месте (ст. 159 УК РСФСР). По ст. 160 УК РСФСР предусматривалась уголовная ответственность за лишение свободы способом, опасным для жизни или здоровья лишенного свободы или сопровождающимся для него мучениями — лишение свободы со строгой изоляцией. По ст. 161 УК РСФСР за помещение в больницу для душевнобольных заведомо здорового лица из корыстных или иных личных видов — наказание в виде лишения свободы сроком не менее пяти лет. В послеоктябрьский период особое внимание в уголовном законодательстве уделялось защите интересов детей. Так, УК РСФСР 1922среди посягательств на личную свободу предусматривал похищения, сокрытия и подмену чужого ребенка с корыстной целью, из мести или по другим личным мотивам. Наказание: лишение свободы на срок до четырех лет со строгой изоляцией (ст. 162). Таким же образом решался данный вопрос в УК РСФСР 1926 г. С той лишь разницей, что установлено наказание предусматривало лишение свободы на срок до трех лет (ст. 149 УК РСФСР). Это, очевидно, было связано с тем, что в отличие от похищения детей случаи похищения взрослых практически были редким явлением. Дети же продолжали оставаться объектом посягательств. Их похищали для присвоения и воспитания, использования похищенного ребенка для паразитического существования с помощью бродяжничества и попрошайничества, из мести, с целью осуществления в отношении их действий сексуального характера, для получения большей жилплощади и др.
Новый этап международного сотрудничества в противодействии терроризму начался после убийства 9 октября 1934 года в Марселе короля Югославии и министра иностранных дел Франции. Лига Наций решительно осудила терроризм как способ достижения политической цели, призвав все государства мира до широкого сотрудничества и оказания всей возможной помощи в предупреждении, пресечении и преследовании актов международного терроризма и наказании лиц, виновных в их совершении.
Результатом трехлетнего труда созданного Лигой Наций комитета экспертов из 11 стран, в том числе СССР, стала подписанная 16 ноября 1937 года в Женеве Конвенция о предупреждении и пресечении терроризма. Она закрепляла понятие международного террористического акта и соучастия в его совершении (ст.ст. 1-3), регламентировала сотрудничество в противодействии терроризму (ст.ст. 15-17), процедуры решения спорных вопросов и практического применения (ст.ст. 20-29). Кроме этого, Конвенция устанавливала принцип aut dedere aut judicare («выдай или суди») — виновное лицо подлежит выдаче стране, на территории которой было совершено преступление; во всех других случаях государство, на территории которого данное лицо было задержано, должна была привлечь ее к ответственности согласно национальному законодательству (ст.ст. 8-10). Государства-участники обязывались выдавать человека с учетом права и практики страны, к которой обращена соответствующая просьба, внести изменения в законодательство с целью установления строгой ответственности за террористические проявления.
К сожалению, в результате сложной политической ситуации накануне Второй мировой войны Конвенция так и не вступила в силу. Несмотря на это и на некоторые собственные недостатки, Женевская конвенция 1937 г. стала этапной в международном сотрудничестве по противодействию терроризму. Были заложены основы юридической техники будущих подобных соглашений, которые используются и до сих пор (определение преступления, закрепление неотвратимости наказания, регламентация выдачи по ограничению института невыдачи при совершении определенного Конвенцией перечня деяний по политическим мотивам и тому подобное).
Стоит обратить внимание на тот факт, что уже первое международное соглашение о борьбе с терроризмом признала уголовно наказуемым актом международного терроризма действия, содержащих признаки захвата заложников. Так, согласно ст. 2 Конвенции каждая страна-участница должна установить по собственному законодательством ответственность среди прочего и за лишение свободы глав государств, лиц, наделенных полномочиями глав государств, их преемников (по наследству или по назначению), лиц, выполняющих государственные функции или занимающих государственные должности на момент посягательства, и их супругов.
Во время Второй мировой войны державы Оси использовали захват заложников как инструмент политики террора (наподобие древнеримского протектората) на оккупированных территориях с целью подавления Движения Сопротивления. Заложников захватывали среди местного населения (в основном среди стариков, женщин и детей).
Во время Женевской конференции 1949 г. захват заложников во время военных действий было решительно осуждено. Для предотвращения будущих нарушений законов и обычаев войны государствами-участниками конференции были подписаны четыре международные конвенции, которые вместе образуют так называемое «право Женевы». Все Женевские конвенции 1949 г. содержащие одинаковую по смыслу ст. 3, согласно которой прямо запрещается (среди прочего) взятие заложников из числа лиц, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях, в том числе из числа лиц из состава вооруженных сил (комбатантов), которые сложили оружие, перестали принимать участие в военных действиях вследствие заболевания, ранения, задержания или по любой другой причине. Кроме того, ст. 34 IV Конвенции запрещает взятие заложников из числа лиц, которые во время конфликта (оккупации) находятся под властью стороны-участницы конфликта (оккупирующей державы), гражданами которой они не являются. Действие «права Женевы» распространяется на все международные военные конфликты, даже когда одна из его сторон не ратифицировала соответствующие конвенции.
Во второй половине XX века военно-политические блоки во главе со сверхдержавами в своем противостоянии часто использовали национально-освободительную борьбу бывших колоний за освобождение из-под власти метрополий. Участники связанных с такой борьбой войн малой интенсивности не гнушались никакими методами, в том числе и запрещенными международным гуманитарным правом (в частности, захватом заложников). Подобные действия грубо нарушали право нации на самоопределение и исключительное распоряжение собственной политической судьбой, закрепленное Уставом Организации Объединенных Наций, а также права человека на жизнь, свободу, личную неприкосновенность и достойное поведение, провозглашенные Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. и Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г.
Учитывая это, ООН признала законным и соответствующим принципам международного права борьбе народов, находящихся под колониальным и иностранным господством, за признание своего права на самоопределение и независимость, а вооруженные конфликты, связанные с такой борьбой, — международными по содержанию «права Женевы». В 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. были приняты Дополнительные протоколы — относительно защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) и защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II).
Дополнительные протоколы 1977 г., предоставляя статус воюющей стороны народам, ведущим национально-освободительную борьбу, обязывают их придерживаться законов и обычаев войны. Таким образом, если повстанцы (партизаны) захватывают заложников, они тем самым серьезно нарушают «право Женевы» и должны быть подвергнуты уголовному преследованию и суду.
Признав захват заложников во время боевых действий военным преступлением, Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы к ним 1977 года все же не смогли окончательно остановить это явление. Основной причиной этого является прежде всего отсутствие четкого механизма реализации международной ответственности государств и индивидуальной ответственности физических лиц, которые действуют от имени государства, за нарушение этих норм.
Россия является участницей Женевских конвенций 1949 г. и Дополнительных протоколов к ним 1977 г. (с 1989 г.), а также Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. Указанное обусловливает принятие мер на реализацию указанных международно-правовых актов, в том числе посредством имплементации соответствующих норм национального законодательства.
УК РСФСР 1960г. устанавливал ответственность за похищение и подмену чужого ребенка (ст. 125 УК РСФСР). Кроме того, ст. 233 предусматривала ответственность за похищение женщины вопреки ее воли для вступления с ней в брак или фактические брачные отношения.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Что же касается захвата заложника как преступления, то до 1987 г. оно не было известно ни российскому, ни советскому уголовному законодательству.
УК РСФСР 1960 г. предусматривал ответственность за насилие над населением в районе военных действий (ст. 267) и дурное обращение с военнопленными (ст. 268). Указанные нормы содержались в главе XI «Воинские преступления»Особенной части, а, следовательно, имели своей задачей защиту общественных отношений в сфере установленного порядка несения военной службы. Поэтому ответственность за военные преступления (как разновидность международных преступлений) фактически не была установлена.
Учитывая то, что перечень международных преступлений, установленный Уставом Нюрнбергского международного трибунала 1945 г., не является устоявшимся, большинство государств мира прибегает к имплементации положений новых международных конвенций в собственное законодательство. Примером является УК Азербайджана, Беларуси, Казахстана, Латвии, Польши, Таджикистана, Франции и тому подобное. Этот опыт был учтен при разработке УК РФ1996 г. — в его Особенной части имеется раздел XX «Преступления против мира, безопасности человечества».
Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 г. с юридической точки зрения и по своей политической сути является сложным, даже противоречивым соглашением. Несмотря на несовершенный характер некоторых положений (отказ от признания государства стороной, что причастна к организации или совершения захвата заложников и тому подобное), Конвенция 8 июня 1983 года вступила в силу. Ее поддержала практически вся мировая общественность. Следует отметить без преувеличения этапном значении Конвенции какпервомисточнике международного уголовного права, то есть системы принципов и норм, регулирующая сотрудничество государств в борьбе с преступлениями, предусмотренными международными договорами; первого действующего международно-правового акта, который признает захват заложников самостоятельным преступлением международного характера, то есть деянием, предусмотренным международным договором, что посягает на нормальные стабильные отношения между государствами, наносящие вред мирному сотрудничеству в разных сферах и являются наказуемыми согласно норм международных договоров и национальным законодательством согласно этих договоров, а также проявлением международного терроризма.
Мы не случайно указываем, что захват заложников является именно преступлением международного характера — ведь в последнее время существования указанного вида преступлений по международному праву подвергнуто критике. Некоторые ученые предлагают отказаться от этого, предложенного И.И. Карпецем, определение в пользу новой категории — транснациональное преступление. Следовательно, думается, что термин «транснациональный» не отражает специфики преступлений по международному праву, а именно их международного характера и является скорее обобщенным для всех посягательств, совершаемых на территории или затрагивают интересы двух или более государств. Учитывая это, представляется более целесообразным использовать устоявшийся термин «преступление международного характера», в том числе о захвате заложников.
Практическая реализация международных договоров невозможна без мер на внутригосударственном уровне, направленных на их имплементацию. Имплементация гарантирует эффективное применение международно-правовых норм, поскольку предусматривает реальные санкции в отношении лиц, допускающих их нарушения. Следовательно, специфическая деятельность органов государственной власти, направленная на фактическое исполнение взятых согласно международного договора обязательств в сфере действия национального права предусматривает смену (а в случае отсутствия принятие) соответствующих внутригосударственных норм.
Однако вследствие ряда различных факторов данное преступление лишь осуждался нашим государством на международном уровне как проявление международного терроризма и как военное преступление. Как отдельное преступление захвата заложников не рассматривался, и уголовная ответственность за него не была предусмотрена. В отечественных законах об уголовной ответственности 1922 г., 1927 г. и 1960 г. было криминализировано лишь незаконное лишение свободы.
Наше государство присоединилось к Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 года 8 мая 1987 года (с оговоркой об осуждении международного терроризма, независимо от мотивов и о необходимости обоюдного согласия сторон на решение спорных вопросов в Международном Суде). Конвенция вступила для РСФСР в силу 11 июня 1987 года, а 17 июля Указом 1987 Президиума Верховного Совета РСФСР действующий УК 1960 г. был дополнен ст. 126.1 «Захват заложников».
Как уже отмечалось, ранее соответствующей нормы отечественный закон об уголовной ответственности не содержало, поэтому она — как подобная норма наиболее похожа на посягательства (ст. 126«Незаконное лишение свободы» УК РСФСР 1960 г.), которая была расположена в главы3 Особенной части Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». Законодатель, исходя из того, что захват заложников является преступлением международного характера, а также с преимущества международного права над внутригосударственным, текстуально воспроизвел в диспозиции ч. 1 этой статье формулировки, приведенное в ст. 1 Конвенции (ч. 2 предусматривала квалифицированный состав преступления по признаку причинения тяжких последствий). В примечании к статье был изложен содержание ст. 13 Конвенции о неприменении нормы в случаях, когда: преступление, совершенное в пределах одного государства; заложник и предполагаемый преступник являются гражданами этого государства; предполагаемый преступник находится на территории этого государства. При отсутствии хотя бы одного из этих условий, по мнению отечественных ученых, деяние теряло свою внешнюю направленность, поскольку интересы другого государства здесь практически не затрагиваются, и должно квалифицироваться по другим статьям УК.
Увеличение количества случаев захвата заложников, обращение к этому виду противоправной деятельности как представителей общеуголовной, так и профессиональной и организованной преступности показало потребность в совершенствовании действующего УК. Ради последнего некоторые ученые предлагали исключить из статьи примечание, что позволило бы применять норму до собственных граждан и на собственной территории, избежать квалификации единого преступления как идеальной совокупности двух составов, другие — либо изменить редакцию примечания к статье, либо квалифицировать действия виновных как незаконное лишение свободы, соединенное с угрозой убийства, а в перспективе дополнить действующий УК нормой об ответственности за захват заложников независимо от места совершения и гражданства виновного лица.
Значение этих дополнений трудно переоценить: впервые была установлена реальная уголовная ответственность за захват заложников, обеспечена уголовно-правовая защита человека от данного посягательства независимо от его гражданства и места совершения преступления. Однако были у нововведений и свои недостатки.Во-первых, теперь в. 126.1 УК фактически представляла собой две самостоятельные нормы: «старая» (ч.ч. 1-3), имплементирована в действующий УК согласно Указа Президиума ВС РСФСР от 17.07.87 на основании ратифицированной Конвенции, и «новая» (ч.ч. 4-5), что подлежала применению при совершении преступления на территории РСФСР ее гражданином в отношении гражданина. «Старая» норма относилась к «новой» фактически как специальная к общей (по субъекту и месту совершения преступления), поэтому расположение частей в статье было некорректным с позиции теории уголовного права (общая норма должна предшествовать специальной, а не наоборот).Во-вторых, нарушалась традиционная для отечественного уголовного законодательства построение системы усиления санкции от первой до последней части статьи — наказание за преступление, предусмотренное «старой» нормой, было более суровым, чем предусмотренное«новой».В-третьих, (и это главное), по «новой» норме перечень адресатов требований при захвате заложников был сужен — из него было исключено физическое лицо, юридическое лицо и группа лиц.
В начале 90-х годов XX века стало распространенным явлением похищения людей с последующим предъявлением требований об уплате выкупа за освобождение. Поскольку эти требования предъявлялись к физическим или юридическим лицам, квалификация содеянного как захвата заложников исключалась. Ближайшее по смыслу составом преступления являются незаконное лишение свободы (ст. 126 УК РСФСР 1960 г.). Но такая уголовно-правовая оценка действий виновных лиц являлась ничем иным как возрождением института аналогии в уголовном праве, от которого отказались еще в 1958 году.
Думается, незаконное лишение свободы и захват заложников разграничиваются именно по наличию (или отсутствию) обращения виновного к третьему лицу (или лицам) с определенным требованием, выполнение которого является обязательным условием освобождения пострадавшего. Таким образом, если один человек лишает другого свободы и за освобождение потерпевшего требует выкуп у третьего лица, имеет место захват заложников, а не незаконное лишение свободы.
Подытоживая историческое развитие захвата заложников как явления и как преступления, а также правового регулирования ответственности за него в международном и отечественном праве, следует указать, что захват заложников прошло длительный путь эволюции. Рожденное в первобытные времена, оно не сразу, не всегда и не везде признавалось преступлением, а довольно долго выступало средством обеспечения исполнения договорных обязательств, своеобразным институтом международного права.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Разработка отечественного законодательства об уголовной ответственности за захват заложников опиралась на опыт ряда зарубежных стран и международные документы.
В зависимости от времени и цели совершения можно условно выделить следующие формы данного преступления, что исторически сложились в давние времена:
. Взятие заложников (применялось в послевоенное или мирное время как средство обеспечения выполнения заключенных договоров путем выдачи одной стороной правителей, богатых лиц или их родственников (чаще всего детей) и взятие их другой стороной в качестве залога до полного исполнения условий соглашения или до истечения срока ее действия).
. Захват заложников во время вооруженных конфликтов (заключалось в захвате одной воюющей стороной и содержании в заключении пленных или жителей страны — участника войны под угрозой их казни в случае сопротивления оккупационным властям или армии или восстания местного населения).
. Лишение человека свободы с последующим выдвижением определенных требований как условия ее увольнения (имело место в основном во время совершения другого преступления (в частности, пиратства) и преследовало цель получения выкупа либо иных выгод за освобождение потерпевшего или обмена последнего на других людей; сопровождалось угрозой убийства, дальнейшего содержания в заключении, продажи в рабство).
Следует заметить, что Е.Б. Титов в своем исследовании выделяет четыре этапа развития запрета захвата заложников в международном праве — этап позитивного (институционального) отношение к использованию заложников (IV ст. к н.э. — конец 20-х гг. XX ст. н.э.); этап относительно негативного (частично негативного) отношения к использованию заложников (1929 — 1963 гг.); этап косвенной (опосредованной) запрета актов захвата заложников (1963 — 1979 гг.); этап полного прямого запрета любых действий по захвату, удержания или использования заложников (1979 г.).
Учитывая результаты проведенного исследования, мы считаем целесообразным несколько уточнить рамки такой периодизации в части совершения захвата заложников во время боевых действий. Первый этап развития запрета захват заложников закончился с принятием Гаагской конвенции 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны, закрепила косвенный запрет, а второй — с подписанием Женевских конвенций 1949 г. (деяние непосредственно признано военным преступлением).
Таким образом, все перечисленные формы совершения захвата заложников получили негативную оценку большинства государств, рассматриваются как проявление (акт) терроризма и запрещенные как по международным гуманитарным, так и по международным уголовным правом. Именно благодаря этим отраслям права ответственность за захват заложников установлена сейчас по законодательству большинства государств мира. Опыт правотворчества и правоприменения доказал жизненную необходимость регионального и международного сотрудничества в противодействии этим актам, в каком бы виде (военное преступление как разновидность преступления международного или преступление международного характера) они не проявлялись; сосредоточение усилий в этом исключительно на национальном уровне справедливо признано бесперспективным.
С учетом изложенного мы считаем, что в наше время (в зависимости от времени и места совершения преступления) следует различать две формы захвата заложников:
. Захват заложников в военное время в районе боевых действий (есть нарушение законов и обычаев войны, одним из видов жестокого обращения с военнопленными и гражданским населением; признается военным преступлением по международному гуманитарному праву — согласно Женевских конвенций 1949 г. и Дополнительных протоколов 1977 г. к ним, а также Римского статута Международного уголовного суда 1998 г.).
. Захват заложников в мирное время (признается проявлением терроризма, в том числе международного, Международной конвенцией о борьбе с захватом заложников 1979 г. и рядом региональных конвенций и является преступлением международного характера по международному уголовному праву; в России ответственность за его совершение предусмотрена ст.206 УК РФ).
захват заложник законодательство преступление
1.2 Зарубежный опыт уголовно-правового противодействия захвату заложника
Для всестороннего полноценного исследования преступления захват заложников, объективных и субъективных признаков его состава, выяснения спорных вопросов при квалификации и отграничении от смежных общественно опасных посягательств нельзя оставить без внимания опыт законотворческой деятельности, накопленный в иностранных государствах. Учет полученных за рубежом результатов позволит избежать ошибок, ложных путей в правотворчестве и правоприменении, послужит отправной точкой в дальнейшем совершенствовании правового регулирования ответственности за захват заложников. Итак, исследование соответствующих уголовно-правовых проблем в законодательстве иностранных государств является крайне необходимым.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Захват заложников признается общественно опасным деянием во всем мире. Это и обусловило его криминализации в подавляющем большинстве стран. При этом следует подчеркнуть, что регламентация ответственности за захват заложников имеет свои, присущие каждому государству особенности, обусловленные правовой системой, традициями правотворчества и опытом правоприменения. По способу регламентации уголовной ответственности за данное преступление можно условно выделить две группы государств.
В странах первой из этих групп законодательство об уголовной ответственности не дифференцирует понятия «незаконное лишение свободы», «похищение человека», «захват заложников». Соответствующие деяния являются уголовно наказуемыми, нормы о них отнесены к содержащимся в главах (разделах) УК о преступлениях против свободы личности в рамках одного состава (в основном — похищение человека, иногда незаконное лишение свободы). В некоторых случаях похищение человека и действия, которые фактически составляют захват заложников (хотя термины «заложник» и «захват заложников» не употребляются), рассматриваются как квалифицированный или особо квалифицированный состав незаконного лишения свободы — основного преступления. Так, установлена ответственность за:
похищение другого человека для того, чтобы вынудить третье лицо к совершению действия, попустительства или бездействия (§ 102 УК Австрии);
лишение свободы другого лица с целью получения прибыли (§ 261 УК Дании);
похищение человека с требованием выполнить определенные действия для ее увольнения (ст. 164 УК Испании);
захваты, похищения, вывоз или удержания лица с целью получения выкупа или вознаграждения (§ 1201 титула 18 Свода законов США);
похищение человека с целью побудить его родственника или другое лицо, заинтересованное в безопасности похищенного лица, отказаться от собственности или получить пользу от этой заинтересованности (ст. 225-2 УК Японии).
По законам государств второй группы захвата заложников признается отдельным преступлением. Эти страны после ратификации Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г. имплементировали ее положения собственного законодательства, изменив действующие УК или приняв отдельные законы (например, закон Великобритании 1982 г. «О захвате заложников»).
Иностранный законодатель по-разному решает вопрос объекта захвата заложников. В УК некоторых государств соответствующая норма расположена среди преступлений против свободы личности человека (раздел XVIII книги 2 УК Нидерландов, глава 18 Особенной части УК ФРГ, глава IV книги 2 УК Франции, раздел 4 книги 2 УК Швейцарии), против свободы, чести и достоинства личности (глава XV Особенной части УК Латвии), против личности человека (глава XXIII раздела 7 Особенной части УК Грузии, глава 4 Особенной части УК Эстонии), против права граждан на жизнь и демократических прав граждан (глава 4 Особой части УК КНР). Это обуславливается тем, что действующие в течение многих лет (в Нидерландах с 1886 г., в ФРГ — с 1871 г., в Швейцарии — с 1937 г.) УК этих стран исторически ориентированные на усиленную уголовно-правовую охрану прав, свобод, законных интересов и безопасности человека, приоритет которой является традиционным и юридически закреплен на конституционном уровне.
В других странах норма об ответственности за захват заложников введена в главы (разделы) о преступлениях против общественной безопасности (глава 25 раздела X Особенной части УК Азербайджана, глава 9 Особенной части УК Казахстана, глава 24 раздела X Особенной части УК Киргизии, глава 21 раздела VIII Особенной части УК Таджикистана, глава XVII раздела VI Особой части УК Узбекистана) или против общественного порядка (глава XXXII УК Польши 1997 г.). Обосновывая подобное решение, ссылаются на то, что признание приоритета человека, его прав, свобод, законных интересов остается только декларацией без реального обеспечения безопасности государства и общества в целом. В государственных и общественных интересах (с точки зрения общечеловеческих ценностей) всегда соединены интересы многих, если не всех людей, являются более значимыми и общественно ценными, чем интересы отдельной личности. Захват же заложников всегда наносит ущерб интересам многих лиц, общества и государства.
Следует обратить внимание на тенденцию в законотворчестве: УК перечисленных в предыдущем абзаце государств приняты в течение последнего десятилетия (1994-2001 гг.). Как видим, отнесение нормы об ответственности за захват заложников к кругу норм о преступлениях против общественной безопасности или против общественного порядка современный иностранный законодатель считает таким, что лучше отвечает требованиям современности.
Законодательство ряда государств, кроме общей нормы, которая криминализирует захват заложников, содержит и специальную, предусматривающую ответственность за подобное деяние, если оно совершено во время военных действий (как разновидность нарушения законов и обычаев ведения войны). Такие специальные нормы отнесены к числу посягательств против мира и безопасности человечества (глава 17 раздела VII Особенной части УК Азербайджана, глава 18 раздела VI Особой части УК Беларуси) или против мира и человечности (глава IX Особенной части УК Латвии, глава XVI Особенной части УК Польши, глава 34 раздела XV Особенной части УК Таджикистана).
К тому же иностранный законодатель в отдельных случаях подчеркивает террористическую направленность этого преступления, указывая, что при организованных формах террористической деятельности, то есть при совершении преступлений террористического характера (в частности захват заложников) в составе специально созданной для этого организации, совершенное (в том числе и захват заложников — в отличие от некоторых смежных составов) подлежит квалификации по совокупности с уголовно-правовой нормой, устанавливающей ответственность за создание террористической организации (например, ст.ст. 120 и 239 УК КНР, §§ 129a и 239b УК ФРГ). Вместе с тем по УК Грузии захват заложников с террористической целью квалифицируется не по общей (ст. 144), а по специальной (ст. 329) норме, то есть рассматривается как проявление терроризма, преступление против государства, а не против человека.
Действия, составляющие объективную сторону захвата заложников, законодатели большинства государств формулируют согласно ст. 1 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г., то есть указывают две формы совершения преступления — захват лица в качестве заложника или удержание лица в качестве заложника. Однако предполагается и совершение преступления только в одной форме (угроза — ст.ст. 144, 329 УК Грузии, ст. 239 УК КНР; незаконное лишение свободы — ст. 282a УК Нидерландов), в двух, однако по-другому сформулированных (захвата или завладения — ст. 239b УК ФРГ) либо трех или более (лишение свободы, похищение или завладение любым другим образом — ст. 185 УК Швейцарии; арест, похищение, задержание или незаконное лишение свободы — ст. 224-4 УК Франции) формах.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Угроза заложнику (убийством, нанесением телесных повреждений или дальнейшим его содержание), предусмотренная в упомянутой Конвенции как обязательный признак объективной стороны преступления, не предусматривается большинством изученных нами иностранных законов об уголовной ответственности (кроме УК Беларуси, Латвии и ФРГ). Ученые, которые исследовали указанную проблему, справедливо указывают на то, что угроза как таковое не может быть ненасильственной и всегда сопровождается как минимум психическим насилием.
Поскольку характерной особенностью преступления захвата заложников является выдвижение виновным лицом в тот или иной адрес требований о совершении или воздержании от совершения того или иного действия как условия освобождения заложников, следует обратить внимание на соответствующие формулировки, что их использует иностранный законодатель. Перечень адресатов требований в некоторых случаях полностью воспроизводит положения ст. 1 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г. (ст. 291 УК Беларуси, в. 124-1 УК Эстонии, в. 154 УК Латвии), но в основном отличается от него. Он может насчитывать от одного («другое лицо» — ст. 282a УК Нидерландов, «третье лицо» — ст. 185 УК Швейцарии, ст. 239b УК ФРГ) до многих («государственный орган или орган самоуправления, учреждение, организация, физическое или юридическое лицо» — ст. 252 УК Польши) адресатов. Иногда перечень тех, кого может побудить к определенному действию или бездействия виновное лицо, соответствующая норма вообще не содержит (ст. 224-4 УК Франции, ст. 239 УК КНР).
Наиболее применяемым, как показывает сравнительный анализ диспозиций соответствующих уголовно-правовых норм, является следующая формулировка перечня адресатов требований — «государство, организация или гражданин» (или «государство, организация или физическое лицо)». Оно использовано в УК Азербайджана, Казахстана, УК Таджикистана.
Субъект захвата заложников — в основном общий по определению закона об уголовной ответственности определенного государства (то есть физическое лицо, которое является вменяемым и достигло возраста, с которого он может нести уголовную ответственность). При этом в большинстве государств законодатель вполне обоснованно принял во внимание повышенную общественную опасность захвата заложников, а также осознание противоправности этого деяния даже в возрасте, меньшем возраст наступления уголовной ответственности. Учтен и тот факт, что развитие личных качеств человека сегодня вполне позволяет даже малолетнему осознавать общественную опасность совершенных действий, в полной мере руководить ими, а следовательно и нести за них предусмотренную законом ответственность.
Учитывая это, в УК большинства государств (причем опять же именно тех, что приняты в последние годы) закрепилась тенденция к снижению возраста наступления уголовной ответственности за захват заложников, как и за ряд других опасных посягательств (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана — с 16 до 14 лет, по УК Польши — с 17 до 15 лет). В то же время есть и исключения, когда виновное лицо несет ответственность за это преступление лишь с достижением общего возраста наступления уголовной ответственности — соответственно с 16 (УК КНР, Узбекистана) или 18 (УК Нидерландов, Швейцарии) лет.
Субъективная сторона данного преступления характеризуется виной в форме умысла (разновидность умысла — прямой) и наличием цели — побуждение определенного законом круга лиц к совершению или несовершению какого-либо действия как условия освобождения заложника. Подобная формулировка является общепринятой в изучаемых иностранных законах об уголовной ответственности. Следует отметить, что в некоторых странах цель данного преступления конкретизирована непосредственно в уголовно-правовой норме. Так, целью захвата заложников по ст. 185 УК Швейцарии — создание определенных неудобств для адресата требований, по ст. 224-4 УК Франции — приготовление или совершение преступления или проступка, содействие бегству или обеспечение безнаказанности исполнителя или соучастника преступления или проступка, а также получение выкупа и т.д.
Кроме основного состава захвата заложников, все исследованные иностранные законы об уголовной ответственности содержат также и квалифицированный. В основном соответствующие нормы предусматривают несколько отягчающих обстоятельств (в УК Нидерландов и Франции — только одно). Обстоятельствами, повышающими общественную опасность захвата заложников и отягчающие ответственность виновных лиц, признаются:
совершение преступления повторно или неоднократно (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Таджикистана);
с использованием оружия или предметов, используемых как оружие (УК Азербайджана, Казахстана, Киргизии);
с применением насилия, опасного для жизни или здоровья лица (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, ФРГ, Швейцарии);
по предварительному сговору группой лиц (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Латвии Таджикистана);
бандой (УК Франции);
в отношении двух или более лиц (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Швейцарии, Узбекистана);
в отношении несовершеннолетнего (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Таджикистана, Франции);
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
в отношении малолетнего (УК Эстонии, Таджикистана, Узбекистана);
в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана);
в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии (УК Грузии, Казахстана, Таджикистана);
относительно политического должностного лица или членов его семьи, представителя иностранного государства или лица, подлежащего международной защиты (УК Грузии);
из корыстных побуждений или по найму (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана);
жестокое обращение с заложником или длительное лишение его свободы (УК Грузии, ФРГ);
причинение смерти человека или наступления иных тяжких последствий (УК Эстонии, Грузии, КНР, Латвии, Нидерландов, Польши).
В некоторых государствах закон об уголовной ответственности выделяет и особо квалифицированный состав захвата заложников. Обстоятельствами, которые придают этому преступления особой общественной опасности и существенно отягчающие ответственность виновных лиц, признаются:
особо опасный рецидив (УК Таджикистана);
совершение преступления организованной группой или преступной организацией (УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана);
в отношении многих людей (УК Франции, Швейцарии);
причинение смерти человеку или наступление иных тяжких последствий (УК Азербайджана, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана, ФРГ, Франции);
Из изложенного видно, что развитие уголовного права иностранных государств в части, касающейся ответственности за захват заложников, сопровождается более детальной регламентацией отягчающих и особо отягчающих обстоятельств, существенным расширением их перечня (в частности, во всех постсоветских государствах УК, дополнены в 1987 году нормой об ответственности за захват заложников, предусматривали лишь одно квалифицирующее обстоятельство — причинение тяжких последствий — и вообще не предполагали особо квалифицирующие обстоятельства).
Наряду с установкой усиленной уголовной ответственности за захват заложников (по сравнению с некоторыми смежными преступлениями) иностранный законодатель (с целью стимулирования виновного лица к самостоятельному прекращению преступления) может предусматривать или освобождение его от уголовной ответственности (УК Азербайджана, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Польши, Таджикистана). Кстати, поскольку все эти УК вступили в силу в течение 1994-2001 гг., это еще одна общая для законов об уголовной ответственности иностранных государств тенденция — предвидение возможности уголовно-правового компромисса или (по УК Франции и Швейцарии) смягчения наказания за совершение данного посягательства. Условием освобождения от уголовной ответственности выступает освобождение виновным лицом заложника добровольно или по требованию органов власти (УК Азербайджана, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Таджикистана); по УК Швейцарии — дополнительно еще и отказ от реализации выдвинутых требований; по УК Франции — освобождение заложника до истечения семи суток с момента захвата. Однако даже при этих обстоятельствах виновное лицо освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях отсутствует иной состав преступления (УК Азербайджана, Казахстана, Киргизии, Таджикистана), или только по соответствующей статье (УК Беларуси), или если в его действиях не содержится квалифицированный состав преступления (УК Польши), или если ее деяние не было связано с нанесением телесных повреждений потерпевшему, применение к нему пыток или жестокого обращения с ним (УК Франции). Так же и смягчение наказания может быть закреплено как обязательное (так, ч. 3 ст. 224-4 УК Франции устанавливает конкретный срок) или возможное (ч. 4 ст. 185 УК Швейцарии).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Захват заложников сегодня признается уголовно наказуемым деянием в большинстве стран мира. При этом регламентация ответственности за указанное преступление имеет общие черты в постсоветских государствах, правовые системы которых длительное время находились в едином пространстве. Именно в результате ратификации СССР в 1987 году Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 года УК союзных республик были дополнены соответствующей уголовно-правовой нормой. Законодательное же регулирование ответственности за захват заложников в иностранных государствах является различным, что обуславливается их собственными законотворческими традициями и правоприменительной практикой.
Как видно из приведенного выше, уголовные кодексы иностранных государств имеют общие характерные черты в части регламентации ответственности за захват заложников, а именно:
указанное посягательство отнесено к числу преступлений против общественной безопасности (то есть именно эта сфера общественных отношений признана его родовым объектом);
возраст наступления уголовной ответственности за данное посягательство снижено по сравнению с общим (в большинстве случаев — с 16 до 14 лет);
количество квалифицирующих обстоятельств этого преступления значительно увеличена (а в УК некоторых государств введены и особо квалифицирующие обстоятельства);
предусмотрена поощрительная норма об освобождении (при определенных условиях) от уголовной ответственности за данное посягательство.
Подытоживая изложенное в первой главе выпускной квалифицированной работы, должны отметить, что захват заложников в результате длительной эволюции прошло путь от одного из средств осуществления внешней и внутренней политики до деяния, что недопустимо при любых условиях, признается военным преступлением международным гуманитарным правом и преступлением международного характера по международному уголовному праву, проявлением международного терроризма, посягательства на установленный порядок мирного сосуществования государств и международных отношений и является уголовно наказуемым в большинстве государств мира.
Россия не в состоянии остаться в стороне от создания эффективной правовой системы противодействия захвату заложников и использование в этом соответствующих зарубежных достижений. И мы считаем, что приведенные выше общие для современных законов об уголовной ответственности иностранных государств черты — бесспорно полезные и прогрессивные — подлежат обязательному обработке и учету при совершенствовании действующего отечественного УК.
ГЛАВА 2. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЗАХВАТА ЗАЛОЖНИКА ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
2.1 Объективные и субъективные признаки захвата заложника
Формирование разделов Особенной части УК РФ при кодификации уголовного законодательства, классификация и квалификация преступлений всегда начинается с установления объекта.
Назначение уголовного права — правовое обеспечение охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений. Именно через определение объекта преступления как общественных отношений раскрывается социальное содержание противоправного поведения лица. Последнее закреплено и законодательно: главная отличительная особенность преступления — общественная опасность (ст. 14 УК РФ). Итак, объектом преступления следует считать именно охраняемые УК РФ общественные отношения. Указанная теория позволяет нам наиболее полно исследовать с ее позиций объект любого преступления, в том числе и захват заложников.
Общепризнанным является деление объекта преступления «по вертикали» на общий, родовой (групповой, специальный) и непосредственный (видовой). Трехступенчатая классификация вполне приемлема для правоприменения и соответствует законам логики, поскольку построена на соотношении философских категорий «общего», «особенного» и «отдельного».
Родовой объект — это группа однородных (или тождественных) общественных отношений, что образует определенную сферу общественной жизни и на которые посягает однородная группа преступлений. В большинстве случаев он указывается в названии определенного раздела или уголовно-правовой нормы и позволяет осуществить классификацию преступлений путем объединения норм о деяниях, которые посягают на один родовой объект, в пределах одного раздела Особенной части УК. Соответствующее группировка общественных отношений осуществляется на основании определенных критериев — составляющих общественного отношения (субъектов, предметов, социальных связей). Следовательно, родовым объектом преступления выступают общественные отношения в определенной сфере (жизни, здоровья, собственности, порядка управления).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
При криминализации захват заложников в 1996 году соответствующая норма ст. 206 УК РФ была помещена в раздел IX «Раздел IX. Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», что является абсолютно верным.
В международном уголовном праве захват заложников относят к группе преступлений международного характера против мирного сотрудничества стран мира и стабильности межгосударственных отношений. В национальном уголовном праве этим отношениям как объекту преступления соответствуют отношения общественной безопасности. Они являются и объектом преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ «Террористический акт», — соответствующая норма содержится в главе 24 раздела IX «Преступления против общественной безопасности» Особенной части действующего УК.
В соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 206 УК РФ, целью захвата заложников (и одновременно главной сущностной чертой данного преступления) является не лишение потерпевшего свободы само по себе, а побуждение определенного круга лиц к совершению или несовершению того или иного действия как условия освобождения заложника. Итак, это посягательство является многообъектным: виновное лицо, причиняя вред общественным отношениям свободы лица, одновременно посягает и на отношения, обеспечивающие спокойное существование общества в целом и каждого его члена в отдельности, — отношения общественной безопасности.
Что представляет собой общественная безопасность как объект уголовно-правовой охраны и родовой объект преступления? Естественно, что отсутствие опасности для общества в целом и каждого человека в отдельности — это идеальное состояние. На самом же деле в обществе и вне его существовали, существуют и, к сожалению, будут существовать и в дальнейшем различные по характеру и содержанию угрозы. Это, бесспорно, обуславливает потребность в гарантированном высокоэффективному защите общества в целом, каждого его члена в отдельности, их прав, свобод и законных интересов. Последнее, в свою очередь, предполагает введение определенной системы мероприятий и создание необходимых условий, обеспечивающих спокойное и беспрепятственное функционирование предприятий, учреждений и организаций, а также спокойствие граждан.
Отношения общественной безопасности — ценность самоочевидна, следовательно, их существование связано с определенными надеждами человека, общества, государства. Поэтому общественная безопасность — это и реализация позитивных социальных ожиданий, и осознанная уверенность в способности удовлетворить свои потребности независимо от неблагоприятных обстоятельств, возникающих.
Приведенные особенности общественной безопасности как родового объекта преступления дают основания утверждать, что именно на ее нарушение в действительности направлено захват заложников, именно против нее направляет собственные действия виновное лицо, захватывая или удерживая потерпевшего и требуя совершения определенных действий. Законодательная конструкция диспозиции соответствующей нормы, характер и адресат требований виновного лица, тот факт, что заложником может стать любое лицо, которое по той или иной причине оказалось в месте и во время совершения преступления — все это в своей совокупности свидетельствует, что указанное посягательство наносит вред неопределенно широкому кругу общественных отношений, обеспечивающих защиту личности, ее прав, свобод и законных интересов, нормальной деятельности органов государственной власти, местного самоуправления, предприятий, учреждений и организаций, порядка управления.
При анализе судебной практики во всех приведенных случаях виновное лицо, лишая потерпевшего свободы, использовало его только как средство (рычаг) воздействия на третьих лиц (органы власти, учреждения). Сам заложник не составлял какого-либо персонального любопытства для виновного лица — на его месте мог оказаться любой другой человек, которого так же превратили бы в залог выполнения адресатом (третьим лицом) выдвинутых требований. Направленность преступления на причинение вреда неопределенно широкому кругу физических лиц и социальных ценностей (или создания угрозы причинения такого вреда), в нарушение безопасных условий существования общества — то есть определяющая черта общественно опасного посягательства против общественной безопасности — проявляется здесь в полной мере. Учитывая изложенное, мы полагаем, что родовым объектом захвата заложников следует признать отношения общественной безопасности.
Кроме классификации «по вертикали», объект преступления на уровне непосредственного разделяют «по горизонтали» — на основной и дополнительный, а последний — еще на обязательный и факультативный. Итак, от родового объекта захвата заложников перейдем к выяснению непосредственного — конкретного отношения, на которое посягает данное преступление.
Основным непосредственным объектом является то общественное отношение, которое всегда терпит ущерб в результате данного преступления и на защиту которого направлена данная уголовно-правовая норма. В науке уголовного права существуют различные точки зрения относительно основного непосредственного объекта захвата заложников. В.С. Комиссаров указывает, что каждое посягательство на общественную безопасность (в том числе и захват заложников) связано с причинением (или угрозой) ущерб отношениям жизни, здоровья, собственности и т.др., поэтому любой другой объект отсутствует.
Учитывая цель захвата заложников как характерную черту данного преступления и выразитель его социальной сущности следует признать, что решающее значение среди многих объектов уголовно-правовой охраны которые должна обеспечить соответствующая норма, принадлежит общественным отношениям общественной безопасности. Их нарушение виновным лицом действительно происходит путем посягательства на другие отношения — свободы личности, но направленность преступления свидетельствует об умысле виновного причинить вред не одному лицу, а неограниченно большому количеству людей и неопределенно широкому кругу охраняемых отношений.
Посягательство на жизнь и здоровье, свободу человека (безопасность) лица также является обязательным для захвата заложников (ибо иначе состав данного преступления просто отсутствует). Однако в действительности в посягательстве на указанное конституционное право человека и гражданина находит свое выражение захвата заложников? Учитывая уже приведенные нами рассуждения — нет. Не в этом проявляется социальная сущность данного преступления. В очередной раз подчеркнем: сущность захвата заложников — не лишение лица свободы, а побуждение (через такое лишение) определенного законом круга третьих лиц (адресатов требований) к определенному поведению как условию освобождения заложников. Безусловно, при совершении данного преступления происходит посягательство на свободу личности, однако главная общественная опасность заключается в причинении вреда жизненно важным интересам всего общества, неопределенно широкому кругу лиц, что безусловно весомее, чем интересы отдельной личности.
Следовательно, отношения свободы и личной безопасности (неприкосновенности) личности при захвате заложников не является основным объектом посягательства.
Дополнительный обязательный непосредственный объект — это те общественные отношения, всегда испытывают (могут понести) вреда в связи с посягательством на основной непосредственный объект и прямо определены как такие законодателем.
Свобода (личная, передвижения, выбора места пребывания) — необходимое и неотъемлемое условие нормального функционирования личности. При захвате заложников всегда наносится вред отношения свободы личности: совокупности свободы физической, то есть свободы передвижения, и свободы поведения, то есть возможности свободного выбора желаемого способа действий без постороннего влияния. Таким образом, общественные отношения свободы лица является обязательным дополнительным непосредственным объектом данного преступления. Причинение им вреда выступает средством (способом) посягательства на основной непосредственный объект (отношения общей безопасности).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Так же во всех случаях захвата заложников происходит посягательство и на личную безопасность лица. Даже тогда, когда преступление не влечет вреда для жизни или здоровью заложника, существует угроза нанесения подобного ущерба этим общественным отношениям. Страдает психическое состояние потерпевшего, а, следовательно, и его личная безопасность. Выдвижение тех или иных требований к любого физическому лицу или группе лиц также нарушает их нормальное психическое состояние, а, следовательно, вредит его (их) личной безопасности. Посягательство на личную безопасность будет иметь место и тогда, когда требования виновного лица будут обращены к должностному лицу, государства и т.др. Ведь определенные служебные (то есть физические) лица будут осведомлены о факте совершения посягательства и выдвижение требований (или эти требования будут обращены непосредственно к ним) и будет нарушен установленный порядок исполнения этими лицами своих служебных обязанностей. Учитывая это обязательным дополнительным непосредственным объектом захвата заложников являются также и общественные отношения личной безопасности лица.
При захвате заложников причинение вреда здоровью и даже жизни личности, отношениям собственности, порядка управления, общественного порядка вполне вероятно, но происходит не всегда (в основном это касается случаев наступления тяжких последствий преступления). Поэтому названные отношения выступают непосредственным дополнительным факультативным объектом данного преступления.
Авторы первых исследований по проблемам уголовной ответственности за захват заложников указывали еще на один обязательный дополнительный непосредственный объект захвата заложников, а именно свободу действий третьего лица (не заложника, а адресата требований — физического, юридического лица, группы лиц, государства, международной организации) в связи с побуждением их к совершению (несовершению) каких-либо действий как условия освобождения заложника. Однако, как известно, свобода действий (физического или юридического лица, государства. международной организации) — это возможность проявления собственной воли, действовать (бездействовать) самостоятельно (на свое усмотрение, по собственному желанию) без какого-либо постороннего вмешательства. Следовательно, общественные отношения свободы действий тех, к кому могут быть обращены требования виновного лица при захвате заложников, полностью охватываются отношениями общей безопасности. Учитывая это выделение свободы действий третьих лиц в отдельный обязательный дополнительный непосредственный объект преступления является, по нашему мнению, нецелесообразным.
Охраняемые уголовным законом общественные отношения — обязательный признак объекта преступления. Однако последнего характеризуют также и факультативные признаки, а именно предмет и потерпевший. Они присущи не каждому составу преступления, поэтому приобретают качество обязательных (и влияют на квалификацию) только когда на них прямо указано в соответствующей уголовно-правовой норме.
В науке уголовного права традиционно считается, что предмет преступления — это материальный объект, вещь (физическое образование) материального мира, по поводу которого (в связи с которым, через которого) совершается преступление.
Предмет дополняет конструкцию преступления (при его наличии преступление является предметным, при отсутствии — беспредметным) и в случае указания в диспозиции нормы вступает в качестве обязательного признака объекта. Иногда только по предмету можно разграничить смежные преступления, а также преступление и правонарушение.
Среди ученых нет единства относительно возможности признания человека предметом преступления. Думается, если преступление причиняет вред субъекту общественного отношения, то этот субъект является потерпевшим, а не предметом (в частности, виновное лицо, используя заложника лишь как рычаг воздействия на адресатов требований, тем не менее посягает на свободу, а иногда и здоровья или жизни человека, то есть на те фундаментальные ценности, не присущие предмету). К тому же в человеке следует различать социальное и биологическое, а для физического лица как общественного существа главное — именно социальное (человеческое тело — лишь материальное выражение субъекта общественного отношения). Учитывая изложенное человек (физическое лицо), по нашему глубокому убеждению, является потерпевшим, а не предметом преступления.
В уголовном праве устоявшимся является использование понятия потерпевшего, закрепленного в ч. 1 ст. 42 Уголовно-процессуального кодекса РФ, — это физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.
Общепризнанно, что потерпевшего от преступления характеризуют социальная принадлежность (потерпевшим не может быть животное, вещь или явление), причиненный ущерб (убытки, которые причинены или могут быть причинены преступлением) и факт совершения преступления (а не малозначительного деяния или правонарушения).
С учетом того, что потерпевший прямо указан законодателем в диспозиции ч. 1 ст. 206 УК РФ и является обязательным признаком объекта рассматриваемого преступления, следует выяснить содержание понятия «заложник». Это тем более важно потому, что, уголовно-правовое определение этого понятия отсутствует.
Заложником с давних времен называли человека, отданный или взятый в виде залога на обеспечение исполнения договора. Признание данного преступления международного характера проявлением международного терроризма обусловило универсализацию содержания определения («Заложник — лицо, насильственно кем-нибудь задержанное в обеспечение того, что те, кто заинтересован в освобождении этого лица, будут выполнять какие-нибудь требования, обязательства».
В науке уголовного права заложником называют лицо, силой захваченное и удерживаемое другим лицом или лицами с целью принуждения государства, международной организации, юридического или физического лица или группы лиц совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия, что является условием освобождения заложника.
Согласно ст. 3Федеральный закона от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» заложник — физическое лицо, захваченное и (или) удерживаемое в целях понуждения государства, организации или отдельных лиц совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения удерживаемого лица. Однако названный закон утратил силу с принятием Федерального закона от 06.03.2006 N 35-ФЗ «О противодействии терроризму», который не содержит аналогичного понятия. Кроме того, думается, отечественное уголовно-правовое определение понятия «заложник» не должно иметь конъюнктивно-дизъюнктивный характер (… «захвачено и (или) удерживается»…) — указанное является абсолютно нехарактерным для уголовного права России, и Особенная часть действующего УК не содержит подобной нормы. Поэтому законодательная дефиниция понятия «заложник» не является приемлемой.
Учитывая перечисленные разногласия и недостатки предлагаем собственное определение этого понятия: «Заложник — физическое лицо, которое захвачено или удерживается другим физическим лицом с целью понуждения третьего лица (физического, юридического, группы лиц, государства, международной организации) к совершению или воздержанию от совершения определенного действия как условия освобождения захваченного или удерживаемого лица». Как видно, в данном случае, во-первых, прямо указывается на личность потерпевшего (это именно физическое лицо), во-вторых, отмечается роль адресата требований (именно третье лицо), в-третьих, приводится предельно полный по содержанию перечень таких адресатов, в-четвертых, предусматривается конкретный («определенный»), а не абстрактный («любой») характер требований, которые выдвигает виновное лицо. Думается, целесообразно ввести определение понятия «заложник»в соответствующей статье УК.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Итак, рассмотрение основных вопросов объекта преступления захвата заложников позволяет нам сделать следующие выводы.
Исследование родового объекта указанного посягательства дает основания считать, что им следует признать отношения общественной безопасности, что и сделано в законодательстве. Аргументами в пользу этого являются, в частности: 1) направленность преступления на причинение вреда неопределенно широкому кругу общественных отношений (свободы и личной безопасности, жизни и здоровья личности, порядка управления, общественного порядка, собственности и тому подобное); 2) одновременное причинение вреда охраняемым отношениям (причем значимым и важным для общества в целом) в нескольких сферах — здоровье и жизнь человека, его свобода и личная неприкосновенность, установленный порядок управления, собственность, общественный порядок и т.др.; 3) посягательство на высшую социальную ценность — человека, его конституционные права и свободы — происходит из-за нарушения безопасных условий их существования, то есть осуществляется не прямо, а опосредованно.
Основным непосредственным объектом преступления выступают отношения общей безопасности (состояния защищенности неопределенно широкого круга физических и юридических лиц, их прав, свобод, интересов).
Обязательным дополнительным непосредственным объектом захвата заложников являются общественные отношения: 1) свободы личности, захваченной как заложник (совокупность свободы физической, то есть свободы передвижения, и свободы поведения — возможности свободного от влияния какого-либо постороннего принуждения выбора желаемого варианта действий); 2) личной безопасности человека (как заложника, так и физического лица, к которому обращены требования, с выполнением которых связывается освобождение заложника), то есть состояния его уверенности в защищенности собственного психического состояния от внешних угроз.
Дополнительным факультативным непосредственным объектом данного преступления являются общественные отношения здоровья, жизни, собственности, порядка управления, общественного порядка, которые подвергаются (или могут подвергаться) вреду в результате захвата заложников.
Захват заложников является беспредметным преступлением. Потерпевшим, что при захвате заложников вступает в качестве обязательного признака объекта преступления, выступает:
лицо, которое захвачено как заложник, то есть физическое лицо, которая захвачено или удерживается другим физическим лицом с целью понуждения третьего лица (физического, юридического, группы лиц, государства, международной организации) к совершению или воздержанию от совершения определенного действия как условия освобождения захваченного или удерживаемого лица.
Для совершенствования уголовно-правовой нормы об ответственности за захват заложников мы предлагаем:
сформулировать и предусмотреть в качестве особо квалифицирующего обстоятельства захвата заложников совершение преступления относительно малолетнего или находящегося в беспомощном состоянии (по примеру ст. 105 УК РФ) для обеспечения усиленной уголовно-правовой защиты этой одной из наиболее уязвимых категорий лиц.
В чем заключается преступление, каким образом и при каких условиях он совершаются, определяет объективная сторона — совокупность предусмотренных законом РФ об уголовной ответственности признаков, которые характеризуют внешнее проявление (внешнюю сторону) общественно опасного деяния, которое посягает на объекты уголовно-правовой охраны, и объективные условия этого посягательства.
Как и объект, объективная сторона преступления включает также обязательные (те, что входят в любой состав преступления) и факультативные (присущие не всем составам преступлений) признаки. Во всех составах постоянно присутствует лишь один признак объективной стороны — общественно опасное деяние (действие или бездействие). Следовательно, оно и является единственным обязательным признаком объективной стороны (всегда указывается в диспозиции статьи Особенной части УК или вытекает из нее). Другие признаки (общественно опасные последствия, причинная связь между ними и общественно опасным деянием, место, время, способ, обстановка, орудия и средства совершения преступления) — факультативные, присутствуют не во всех составах преступлений и становятся обязательными лишь будучи прямо указанными в уголовно-правовой норме.
Действие — противоправное, сознательное, волевое активное поведение физического лица (совершение определенного поступка при наличии обязанности и возможности не совершать его), что причиняет или может причинить вред охраняемым УК отношениям. Согласно диспозиции уголовно-правовой нормы, что является предметом настоящего исследования, захват заложника может быть совершен путем захвата или путем удержания лица.
Под «захватом» понимается «овладение насильно, взятие силой, задержания силой, лишения свободы». Думается, захват означает прежде всего полную контролируемость лица, а, следовательно, ограничение физической свободы более правильно считать не следствием, а обязательным признаком захвата.
Мы придерживаемся точки зрения тех ученых, которые считают, что захват всегда носит насильственный характер и сопровождается применением насилия. Последнее — обязательный признак захвата, присущий ему, как было указано выше, уже по определению, поэтому при совершении преступления, что исследуется, по крайней мере психическое насилие обязательно имеет место.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Таким образом, характерными признаками захвата является противоправность, активное поведение виновного лица (осознанное волевое осуществление физических движений тела в определенное время в определенном месте при определенных условиях), преодоление воли заложника (принуждение последнего поступать определенным образом вне его желания) и насильственный характер.
Термин же «удержание» означает «принуждение кого-то остаться, находиться где-нибудь против воли, задержание, препятствие, сдерживание с помощью чего-то». Отсюда удержание следует понимать как противоправное активное или пассивное поведение, которое состоит в воспрепятствовании другому физическому лицу изменить его местоположение и может сопровождаться применением или угрозой применения насилия.
Удержанию, как и захвату, присущи противоправность и преодоление воли заложника. Однако оно не всегда сопровождается применением или угрозой применения насилия. Удержание может заключаться в закрывании потерпевшего в помещении, перемещении его в место, которое невозможно оставить самостоятельно, отъеме костылей или инвалидной коляски у больного и т.др.
Захват, как отмечают некоторые ученые, заключается в незаконном лишении свободы и может не сопровождаться активным поведением виновного лица (например, человек оказывается в определенном месте, где ее свобода ограничена и которое она не может покинуть самостоятельно, а другое лицо, узнав об этом, побуждает третье лицо к совершению или воздержанию от совершения определенного действия как условия освобождения лишенного свободы человека). Следовательно, удержание может быть совершено и путем бездействия. Но и действие, и бездействие способны породить тождественные уголовно-правовые последствия, поэтому форма противоправного поведения виновного лица на ее ответственность не влияет.
В диспозиции ч. 1 ст. 206 УК между терминами «захват» и «удержание» употреблен союз «или» — значит, ответственность за ее совершение наступает или только когда происходит захват, или только удержание лица в качестве заложника. Дизъюнктивная конструкция «захват или удержание» — в отличие от конъюнктивно-дизъюнктивной «захват и (или) удержания» — является более универсальной и позволяет должным образом квалифицировать деяния виновного лица, что заключалось как в захвате, так и в удержании заложника, а также и в захвате с последующим удержанием.
Сущность посягательства, что исследуется, заключается не непосредственно в захвате или удержании лица в качестве заложника. Иначе говоря, посягательством на свободу потерпевшего преступление не ограничивается. Захват или удержание (в одиночку или в сочетании) — промежуточная стадия перед совершением виновным лицом побуждения. Последнее определяют как вызывание у кого-либо желания делать что-либо, принуждение, склонение к какому-действию, определенному поступку.
Стоит отметить, что по смыслу ч. 1 ст. 206 УК РФ такие требования всегда обращаются не к самому заложнику, а к третьим лицам, круг которых определен уголовно-правовой нормой. Конечно, виновное лицо может что-то требовать и от заложника (передать обращение органам власти, СМИ, и т.др, вести себя определенным образом — в частности, не сопротивляться тому подобное). Однако лично заложник, кто, как и чем бы ему не угрожал, в основном, не способен выполнить требования, для реализации которых его захватили или удерживают (например, заложник не может лично передать выкуп за свое освобождение, предоставить транспортное средство для оставления места происшествия и т.др.). В этой ситуации он, как ему и положено по определению, — только рычаг, с помощью которого виновное лицо побуждает третье лицо (или лиц), соответственно, уплатить выкуп или предоставить транспорт.
Характер требований виновного лица может быть разный, как предоставление денежных средств (валютных ценностей), транспорта, оружия, еды, спиртных напитков, наркотических средств, возможность беспрепятственно покинуть определенное помещение (местность, территорию), непреследование правоохранительными органами и т.др. В судебной практике в подавляющем большинстве случаев виновное лицо требует выкуп (денежные средства, имущество или права на него) за освобождение потерпевшего (случилось в 84 % исследованных нами случаев). На втором месте по распространенности требования, связанные с вмешательством в деятельность органов государственной власти, в частности правоохранительных (предоставление возможности покинуть место происшествия, отказ от преследования и попыток задержания и тому подобное) — установлены в 12 % из числа изученных нами уголовных дел.
В некоторых случаях требования, которые выдвигает виновное лицо, могут иметь не только противоправный, но и нейтральный (освободить осужденного из мест лишения свободы) или даже правомерный (исполнить решение суда) характер.
Некоторые ученые утверждают, что в подобных случаях квалификация содеянного как захвата заложников невозможна. Например, В.С. Комиссаров считает, что в случае выдвижения виновным лицом при захвате заложников правомерных требований ее действия следует квалифицировать как самоуправство, поскольку захват заложников является проявлением терроризма и может быть совершено лишь с преступной целью. Но, это лишь новое толкование старой формулировки: «Цель оправдывает средства». Во-первых, захват или удержание лица в качестве заложника всегда является противоправным. Во-вторых, круг деяний, являющихся преступлениями, определяет УК РФ. В-третьих, еще в преамбуле Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г. указано, что это деяние не должен оправдываться за каких обстоятельствах.
Собственные требования виновное лицо может выдвинуть (обнародовать, довести до сведения адресата) устно, письменно, через средства связи, массовой информации или любым другим путем — ни это, ни факт или степень их выполнения или невыполнения действующим УК не регламентированы и на квалификацию не влияют.
Что же касается содержания требований, то, поскольку требование всегда предполагает конкретные действия (или бездействие), совершаемые в пользу виновного лица (предоставить выкуп, не осуществлять преследование и т.др.), а не какие-то неопределенные поступки, то более целесообразно, по нашему мнению, будет определить ее как требование о совершения или воздержания от совершения «действия» (а не «какого-либо») и соответствующим образом редакционно изменить диспозицию нормы, что рассматривается, в этой части.
Перечень адресатов требований (тех, к кому их может обратить виновное лицо) закреплен в диспозиции ч. 1 ст. 206 УК. В него входят: государство, организация или гражданин.
Понятием «государство» охватывается не только «государственное или другое учреждение, предприятие или организация», но и возможность выдвижения требований к государству РФ и к иностранному государству.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Под организацией понимается и«международная организация» (подчеркивает международный характер преступления), и «юридическое лицо» (обобщающее понятие, которое исключает необходимость дополнительного толкования) и «группа лиц» (не каждая группа людей, к которой могут быть предъявлены требования, является юридическим лицом).
Учитывая изложенное, для четкого определения круга лиц, к которым виновное лицо может обратить свои требования при захвате заложников, предлагаем изложить (и законодательно закрепить) следующий перечень адресатов требований — «государство, организация или иное физическое лицо». Мы не случайно подчеркиваем, что физическое лицо должно быть именно «другим», указывая на ее статус «третьего лица» при совершении данного преступления (требования не могут быть адресованы самому заложнику, иначе это будет другое преступление).
Отечественные специалисты (в частности, все авторы комментариев действующего УК РФ) признают захват заложников оконченным с момента завершения посягательства, то есть с момента фактического лишения потерпевшего свободы (ограничение его возможности свободно избирать место собственного пребывания), указывая, что данное преступление имеет формальный состав. Некоторые ученые высказывают другую точку зрения, считая захват заложников законченным после того, как виновное лицо предъявит требования, с удовлетворением которых оно связывает освобождение потерпевшего. Эта позиция обосновывается невозможностью определения конкретной цели в поведении лица без совершения им реальных действий, а также тем, что предъявление требований виновному лицу всегда сопровождается психическим насилием, а о завершении процесса запугивания можно говорить лишь с момента доведения угрозы до сведения того, кому угрожают. Следовательно, если потерпевшего фактически лишили свободы, но виновное лицо не успела выдвинуть требования, то ее действия — при условии, если его умысел на выдвижение таких требований будет доказана — следует, по мнению этих ученых, квалифицировать как покушение на захват заложника. Заложником, считают они, лицо становится лишь после того, как виновное лицо выдвинет те или иные требования, с выполнением которых она связывает освобождение потерпевшего. Если же требования не были выдвинуты и умысел на их выдвижение в виновного лица не установлен, и она подлежит ответственности за незаконное лишение свободы или похищение человека.
Оба мнения заслуживают внимания. Как известно, обязательным признаком захвата заложников есть цель — побуждение перечисленных в диспозиции нормы адресатов требований к определенной активной или пассивной поведения как условия освобождения заложника. Поскольку цель является признаком субъективной, а не объективной стороны посягательства, вполне справедливым выглядит традиционная точка зрения относительно того, что захват заложников как преступление с формальным составом окончено с момента захвата (удержания) лица в качестве заложника. Считать так дает основания и законодательная конструкция действующей уголовно-правовой нормы, которая рассматривается.
Однако следует обратить внимание на тот факт, что авторы отечественных учебников по уголовному праву в основном не раскрывают подробно конструкцию данного состава или ограничиваются ссылкой на то, что преступление имеет формальный состав. Нисколько не отрицая это, мы считаем необходимым подчеркнуть, что захват заложника — длящееся преступление. Особенностью данного вида посягательств является наличие двух моментов окончания — юридического (совершение деяния, содержащего признаки данного преступления) и фактического (прекращение действия или бездействия, продолжалась на этой стадии). По нашему убеждению, без выделения и четкого разграничения моментов юридического и фактического окончания захвата заложников как длящегося преступления, без указания на то, что указанные моменты разделяет больший или меньший промежуток времени (что может потенциально повлиять на квалификацию содеянного), невозможно ни правильно определить сущность указанного деяния, ни отграничить его от смежных посягательств — незаконного лишения свободы и похищения человека.
Следовательно, устоявшаяся точка зрения о моменте окончания захвата заложника, на наш взгляд, является вполне приемлемой. С учетом предложенной нами новой редакции нормы, что исследуется, простой состав захвата заложников мы склонны считать юридически оконченным с момента осуществления побуждения хотя бы одного из адресатов к совершению или воздержанию от совершения хотя бы одного определенного действия (что более точно соответствует сущности данного преступления), а фактически оконченным — с момента прекращения лишения свободы заложника (всех заложников) или его (их) смерти.
Общественно опасные последствия — результат определенного действия или бездействия, что негативным образом влияет на объект уголовно-правовой охраны. Характерными чертами общественно опасных последствий считается нанесение вреда лишь общественным отношениям, охраняемым действующим УК, и прямое указание на них в соответствующей уголовно-правовой норме. При захвате и в некоторых случаях содержания заложников виновное лицо применяет насилие к захваченным или удерживаемым лицам, а также и до тех лиц, которые пытаются помешать совершению преступления, прекратить его и тому подобное. Насилием является общественно опасное противоправное умышленное воздействие на лицо, совершенное против ее воли; в зависимости от направленности его разделяют на физическое и психическое. Заметим, что непосредственно в диспозиции простого состава исследуемого преступления вид и степень насилия, что может иметь место при захвате заложника, не конкретизируется.
Как же именно следует квалифицировать насилие при захвате заложника? Начнем с рассмотрения физического насилия. По мнению некоторых ученых, любое насилие (не только нанесение телесных повреждений, а даже удара или побоев) выходит за пределы простого состава захвата заложников и требует квалификации по совокупности. Данная точка зрения представляется нам достаточно спорной. Действительно, почему деяния виновного лица, лишившего потерпевшего свободы (независимо от срока), охватывается основным составом преступления, а нанесение даже одного удара составляет отдельное преступление и требует квалификации по совокупности? С одной стороны, происходит посягательство на другой объект — здоровье человека, и этому должна быть дана уголовно-правовая оценка. Но Л.Д. Гаухман справедливо указывает, что насильственные действия, не направленные на лишение потерпевшего жизни или причинение ему тяжких телесных повреждений, полностью охватываются понятием насилия, даже когда действия лица направлены на разные объекты, но находятся в органическом единстве. Преступление, которое рассматривается, является примером подобной ситуации как раз потому, что отношения свободы, личной безопасности, здоровья и жизни лица не является его основным непосредственным объектом и не в посягательстве на них оказывается социальная сущность захват заложников.Следует отметить, что в п. «в» указывается «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья». Думается, квалификацию и физического, и психического насилия при захвате заложника целесообразно нормировать следующим образом: ввести квалифицирующий признак «…с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия…». При таких условиях причинение потерпевшему легких телесных повреждений, не приведших к кратковременному расстройству здоровья или кратковременной потери работоспособности, а также ударов, побоев, истязания или пытки, которые не были опасными для жизни или здоровья в момент причинения, охватываются простым составом преступления.
Однако тяжелые последствия сами по себе не являются основанием для соответствующей квалификации содеянного. Их должен сочетать с конкретным деянием причинная связь — объективно существующая связь между общественно опасным деянием (причиной) и общественно опасным последствием, когда действие или бездействие, предваряя следствия, непосредственно и необходимо порождает его наступления. Для захвата заложников (преступления с формальным составом) причинная связь будет обязательным только в случае причинения таким посягательством тяжких последствий (когда содеянное будет образовывать материальный состав преступления).
Любой акт поведения человека характеризуется обстоятельствами, совокупность которых составляет условия его совершения.
Время совершения преступления — определенный временной промежуток, в течение которого происходит общественно опасное действие и наступают его последствия. Установка времени имеет значение для решения вопроса о действии уголовного закона; кроме этого, выступает обязательным признаком объективной стороны ряда преступлений.
Место совершения преступления — определенная территория, местность, помещение, где происходит общественно опасное деяние и (или) наступают его последствия.
Способ совершения преступления — совокупность методов и приемов, примененных (использованных) для совершения посягательства.
Средства совершения преступления — предметы материального мира, которые используются для его совершения (оружие, технические средства, документы и т.др.).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Проведенным нами исследованием установлено, что данное преступление в основном совершается в утреннее и вечернее время (соответственно 28 % и 40 % случаев), преимущественно в жилых помещениях (квартирах, домах и т.др.), во дворах (дворах) или в общественных местах (на улицах, в парках и скверах и т. п) — соответственно 44 % и 24 % случаев.
Виновное лицо при нападении с целью захвата заложников может действовать обще опасным способом или с особой жестокостью. Но эти обстоятельства уже предусмотрены законодателем как такие, отягчающие наказание и их двойной учет при квалификации невозможно. В подавляющем большинстве случаев виновные лица при захвате заложников действуют путем нападения с применением физического (психического) насилия или огнестрельного (холодного) оружия, взрывчатых веществ или предметов, которые их имитируют (соответственно в 40 % и 48 % случаев из числа изученных).
В заключение должны отметить, что правильное установление объективной стороны способствует уточнению общественной опасности преступлений, позволяет определить направленность действий виновного, играет важную роль при отграничении конкретного преступления от смежных, является одним из необходимых условий точной квалификации содеянного.
Приведенный в ч. 1 ст. 206 УК РФ перечень тех, к кому может обратить свои требования виновное лицо, не охватывает всех возможных адресатов и должен быть изменен. По нашему мнению, он должен включать иное физическое. Это позволит легко отграничить преступление от смежных деяний и четко определить всех возможных адресатов требований.
Требования виновного лица при захвате заложника могут быть различными (при этом выдвижение нейтральной или правомерного требования не исключает общественной опасности и противоправности деяния).
С целью надлежащей уголовно-правовой оценки насилия, что может быть применено при совершении преступления, мы предлагаем дополнительно ввести квалифицирующий признак захвата заложников «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия».
Подытоживая результаты рассмотрения объективных признаков состава преступления захват заложников, должны констатировать, что они представляют наибольшую сложность при установлении и квалификации и наибольший интерес для исследования. Специфический характер и многообъектность этого посягательства, необходимость установления четких оснований отграничения от смежных деяний обусловливают потребность в отнесении захвата заложников в круг преступлений против общественной безопасности, которая на самом деле и является его родовым объектом (основным непосредственным объектом являются отношения общей безопасности, отношения же свободы человека выступают дополнительным непосредственным обязательным объектом). Так же это является основанием для существенных изменений в формулировке диспозиции нормы и в конструкции объективной стороны, для внесения дополнений в перечень адресатов требований при захвате заложников, уточнения характера этих требований и момента окончания преступления.
Согласно ст. 19 УК РФ субъект преступления — уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом. Следовательно, субъект преступления характеризуется следующими обязательными признаками: физическое лицо; достижение определенного возраста; состояние вменяемости.
Физическим лицом является человек (отечественное уголовное законодательство не признает субъектом преступления юридическое лицо, животное, неодушевленное существо и т.др.). Согласно принципам равенства перед законом и индивидуальности юридической ответственности (за совершение преступления на территории нашего государства (а в случаях, предусмотренных ст.ст. 12 УК РФ, — и за ее пределами) устанавливается единая уголовная ответственность независимо от гражданства (или его отсутствия), роли лица в преступлении и того, было ли преступление начато, продолжено, закончено или приостановлено в РФ.
С учетом изложенного рассмотрим субъект преступления захвата заложников. Как уже отмечалось, юридическое лицо — единственная реальная альтернатива физическому лицу в качестве субъекта преступления — не обладает соответствующей волей, а, следовательно, не способна иметь и вину, без чего невозможна уголовная ответственность и наказание. Даже в тех странах, где закон допускает уголовную ответственность юридических лиц (в основном в государствах с англосаксонской системой права), существуют огромные трудности в правоприменительной практике относительно определения степени вины каждого физического лица, совокупность которых образует юридическое лицо, видов наказаний, что их можно применить к юридического лица, возможности достижения цели наказания и тому подобное.
То, что иногда (особенно при совершении преступления международного характера) соучастниками виновных лиц выступают представители государственных или негосударственных организаций и учреждений, имеющих статус юридического лица, порождает определенные споры относительно признания последних субъектом преступления. Соответствующий прецедент создал еще Нюрнбергский международный трибунал, когда признал некоторые организации нацистской Германии (гестапо, СА, СС и др) преступными.
Впоследствии проект Кодекса преступлений против мира и безопасности (ст. 24) в определении международного терроризма предусмотрел среди субъектов данного преступления агентов или представителей государства (формулировка совершение, организация, содействие совершению, финансирование или поощрение … актов, которые направлены против лиц … и … имеют целью вызвать страх … позволяет считать одной из форм его совершения захвата заложников.
Тем не менее Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 г. признает единственным возможным субъектом данного преступления физическое лицо. Исходя из традиций отечественной уголовно-правовой науки, действующий закон УК РФ (также как и предыдущий) закрепляет, что единственным возможным субъектом захвата заложника (и любого другого преступления) является физическое лицо.
Захват заложников является одним из преступлений, ответственность за совершение которых согласно действующему УК наступает с достижением возраста 14 лет. По сравнению с УК РСФСР 1960 г. возраст наступления уголовной ответственности за захват заложников снижен. Ученые, которые исследовали уголовно-правовые проблемы данного преступления, считают соответствующее решение законодателя обоснованным, и мы поддерживаем их в этом, руководствуясь следующими соображениями.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Статистические данные последних лет указывают на количественный рост и качественные изменения в структуре преступности несовершеннолетних (имеется в виду увеличение удельного вес тяжких и особо тяжких насильственных и корыстно-насильственных преступлений). Естественно, что эта ситуация обусловлена и влиянием на современную молодежь ряда объективных и субъективных факторов. Видное место среди таких факторов занимает информационный — непризнанная, но фактически существующая пропаганда культа насилия в средствах массовой информации (в частности электронных) и искусстве (кино, литературе). Иногда доходит и до обычной «рекламы» терроризма и связанных с ним преступлений как действенного способа выражения собственных убеждений, а захват заложника — как вполне допустимого метода «ведения диалога» с несправедливой властью.
Поддерживая его, должны подчеркнуть, откровенно безразличное отношение общества и государства к проблемам, которые сопровождают сегодня рост подростков, лишь поддерживает нигилизм последних, вызывает «протест», что реализуется через обращение к идеологии экстремизма и терроризма. Более того, при отсутствии организованной, комплексной системы воспитания (в том числе патриотического), юноши (а иногда и девушки) становятся благодатной средой для организаторов и пропагандистов ксенофобии, экстремизма и терроризма. При этом, кроме воспитания нового поколения последователей, организации и группы соответствующего направления активно используют молодежь и в практической реализации собственных замыслов. Несовершеннолетние террористы имеют определенные преимущества перед взрослыми (более фанатичные и жестокие, менее заботятся о собственной жизни, не привлекают внимание правоохранительных органов). В подобных условиях любая страна должна реагировать адекватно, с использованием, в том числе и мер государственного принуждения (в том числе и несовершеннолетних).
Криминализация общественно опасного деяния и определение возраста, с которого наступает ответственность за его совершение предусматривает прежде всего учет характера общественных отношений, которые ставятся под охрану определенной уголовно-правовой нормы, и степени тяжести преступления. Захват заложника — составное преступление; особенности его объективной стороны, что включает несколько деяний, предопределяют наличие у виновного определенного уровня развития интеллектуальных и волевых способностей, необходимых для совершения деяния с прямым и (в основном) заранее обдуманным умыслом. Именно постоянная акселерация поколений, ускорение их адаптации к условиям окружающего мира в процессе взросления делает совершение захвата заложников лицом в возрасте 14 лет сегодня более вероятным и реально возможным.
Полагая снижение возраста наступления уголовной ответственности за захват заложников в 14 лет вполне обоснованным, мы утверждаем, что даже в этом возрасте среднестатистический подросток способен осознать смысл и значение конкретных общественно опасных деяний, с которыми он сталкивается в повседневной жизни (или может быть осведомлен о них). Следовательно, уровень развития физических и психических качеств личности уже в 14 лет вполне позволяет осознать общественную опасность совершенного им захват заложников, в полной мере руководить своими действиями и нести за них предусмотренную действующим УК ответственность.
Известно, что совершение преступления двумя и более лицами существенно повышает степень его общественной опасности, усложняет его раскрытие, расследование и привлечение виновных к уголовной ответственности. Согласно ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Виды соучастников преступления определены в ст. 33 УК РФ. Ими являются исполнитель (или соисполнитель), организатор, подстрекатель и пособник.
Соучастие разделяют на простое (или соисполнительство), когда каждый соучастник совершающий одинаковые деяния и выступает исполнителем преступления, и сложное (соучастие в собственном смысле), когда действия соучастников являются разными по характеру (то есть между виновными лицами существует определенное распределение ролей). Каждая из этих форм имеет по две разновидности: простое соучастие предполагает совершение преступления группой лиц, и группой лиц по предварительному сговору; сложное соучастие — совершение преступления организованной группой и преступной организацией.
Соучастие не является специальным основанием уголовной ответственности. При уголовно-правовой оценке деяния учитываются роль каждого соучастника, степень участия в совершении преступления, осознание им характера действий других соучастников. Каждый соучастник несет ответственность за совместно совершенное посягательство лишь в пределах им содеянного и осознанного. Если деяние исполнителя вышло за пределы умысла соучастников (то есть имел место так называемый эксцесс исполнителя), другие соучастники несут ответственность только за организацию (подстрекательство, пособничество) этого преступления, что охватывалось их умыслом.
Совершение преступления группой лиц существенно упрощает для виновных лиц, преодоления сопротивления потерпевшего, уменьшает количественно выполняемую при преступлении «работу», повышает возможность сокрытия совершенного и т.др. Стоит отметить, что согласно результатам изучения нами уголовных дел о захвате заложников в 72 % случаев оно было совершено в соучастии. Именно поэтому одним из квалифицирующих обстоятельств захвата заложников является совершение этого преступления организованной группой (ч. 3 ст. 206 УК), то есть по крайней мере тремя (или более) лицами, которые предварительно (до начала совершения преступления) создали с этой целью (или для совершения нескольких преступлений) устойчивое объединение, имеют единственный, известный всем соучастникам план действий с распределением функций между ними ради достижения общей цели.
Изучением уголовных дел о захвате заложников выяснено, что организованной преступной группе, совершающий данное преступление, присущи (кроме численности и единого намерения относительно совершения одного или нескольких преступлений) общее прошлое соучастников (например, совместная служба в армии, отбывания наказания и т. п) и одинаковый род занятий в настоящее время (в частности, отсутствие постоянного источника доходов). Кроме этого, подобные группы в подавляющем большинстве случаев тщательно планируют преступление, заранее предусматривают время и место его совершения, подыскивают орудия и средства (оружие, средства связи, транспорт и т. д.), определяют роль каждого из соучастников, характер требований, которые будут выдвинуты, круг их адресатов и способ доказательства, возможные варианты ведения переговоров, режим содержания заложников и способы обращения с ними, схемы действий каждого из соучастников в случае изменения обстановки и т.др.; в некоторых случаях составляются схемы местности (зданий) и проводятся соответствующие тренировки.
Захват заложников организованной группой может быть совершено в форме простого или сложного соучастия. В первом случае все соучастники должны хотя бы частично выполнить объективную сторону посягательства (например, одни захватывают потерпевших, другие — удерживают их), во втором — лишь некоторые из них. Проведенным исследованием установлено, что в 75 % случаев захвата заложников, совершенного организованной группой, соучастники полностью или частично совершают действия, образующие объективную сторону деяния.
Вменяемость — это нормальное психическое состояние физического лица. Вменяемость характеризуется совокупностью двух критериев — юридического (факта совершения преступления лицом, психически здоровым, которое способно в полной мере осознавать сущность и общественную опасность посягательства и управлять собственными действиями во время его совершения) и психологического (способность лица в полной мере осознавать фактическую сторону и общественную опасность совершенного ею преступления, а также управлять собственными действиями во время его совершения).
Противоположностью вменяемости является невменяемость, а именно неспособность лица вследствие хронического психического заболевания, временного расстройства психической деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния психики во время совершения общественно опасного деяния осознавать свои действия или руководить ими (ст. 21 УК РФ).
Невменяемость также определяется с помощью совокупности критериев (или формулы невменяемости) — медицинского (биологического) и юридического (психологического).
Медицинский критерий характеризуется наличием у лица, совершившего предусмотренное действующим УК общественно опасное деяние, определенного расстройства психической деятельности, которое существенно влияет на его сознание и волю. Исчерпывающий перечень этих расстройств, приведенного в ч. 1 ст. 21 УК, включает:хроническое психическое расстройство, временное психическое расстройство, слабоумие либо иного болезненное состояние психики.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Все другие психические состояния, которые могут негативно повлиять на поведение человека, вменяемости не исключают, но могут влиять на уголовно-правовую оценку содеянного.
Медицинский критерий является лишь основанием для установления юридического критерия; только в совокупности они окончательно определяют невменяемость лица. Юридический критерий выражается в неспособности лица во время совершения общественно опасного деяния осознавать свои действия (бездеятельность) и руководить ими вследствие имеющегося у нее расстройства психической деятельности медицинского критерия); он имеет две составляющие — интеллектуальную и волевую. Первая заключается в том, что лицо не способно понять фактическое содержание собственного поведения и его общественно опасный характер (последнее в некоторых случаях не исключает осознания фактической стороны, однако не влияет на реальное содержание признака в целом). Вторая характеризуется тем, что лицо не в состоянии руководить своими действиями (или бездействием). Для установления юридического критерия достаточно наличия одного из этих признаков.
Ст. 22 УК впервые закрепила в отечественном уголовном законодательстве такое специфическое понятие как ограниченная вменяемость — неспособность лица через имеющийся у нее психическое расстройство в полной мере осознавать свои действия (бездеятельность) и (или) руководить ими. Другими словами, возможность осознания лицом значения своих действий (или бездействия) и (или) управление ими существенно ограничена, но не полностью. Ограниченно вменяемое лицо является субъектом преступления и подлежит уголовной ответственности.
Ограниченная вменяемость имеет медицинский (хроническое или временное нарушение психической деятельности, что не приводит к окончательному прекращению контроля за сознанием — эпилепсия, невроз, психопатия и т.др.) и психологический (существенное ограничение способности лица осознавать свое поведение — интеллектуальный признак — и управлять ими — волевой признак) критерии. Ограниченная вменяемость присутствует, если у лица, совершившего общественно опасное деяние, присутствуют оба критерия; она учитывается судом при назначении наказания и может быть основанием для применения принудительных мер медицинского характера.
Таким образом, исследовав вопросы субъекта преступления захвата заложников, можно прийти к выводу, что понятие«субъект преступления» отражает лишь некоторые из многочисленных свойств личности, имеющих уголовно-правовое значение, прежде всего способность осознавать свои действия и руководить ими, то есть иметь определенную свободу воли, с которой уголовное право и связывает способность нести ответственность.
Субъектом преступления захват заложников является физическое вменяемое лицо, которое на момент совершения преступления достигло возраста 14 лет. В пользу снижения законодателем возраста наступления уголовной ответственности (по сравнению с УК РСФСР 1960 г.) свидетельствует то, что уровень развития физических и психических качеств личности несовершеннолетнего сегодня уже в 14 лет вполне позволяет ему осознать общественную опасность совершенных им действий, в полной мере руководить ими и нести предусмотренную законом ответственность.
Под субъективной стороной преступления в теории уголовного права понимают внутреннюю сторону предусмотренного действующим УК общественно опасного деяния, психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления, что находит свое внешнее выражение в конкретных действиях (бездействии) лица, за которые она несет уголовную ответственность.
Признаками субъективной стороны преступления являются вина, цель, мотив и эмоциональное состояние. При этом лишь вина является обязательным признаком субъективной стороны, как мотив, цель и эмоциональное состояние — факультативными (они становятся обязательными только при наличии прямого указания об этом в УК РФ). Согласно ст. 5 УК РФ лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
Вину характеризуют: содержание (совокупность психических элементов, что в них отражаются объект и объективная сторона преступления, а также определенное отношение виновного лица к этих признаков; занимает ведущее место среди других признаков вины);форма (соотношение содержания вины по объективным признакам общественно опасного деяния);социальная сущность (отрицательное или небрежное или неуважительное отношение лица, которое совершает общественно опасное деяние, к общественным отношениям, охраняемым действующим уголовным законом и возбуждаются им в результате преступления);степень (количественная характеристика социальной сущности вины, которая характеризует тяжесть совершенного деяния и опасность виновного лица).
Действующее уголовное законодательство закрепляет две формы вины — умысел (ст. 25) и неосторожность (ст. 26). Определение каждой формы и вида вины построено на определенной законодательно закрепленной комбинации психических признаков — интеллектуальной, что характеризует сознание личности, и волевой, раскрывающий ее волю.
Формулировка диспозиции нормы, что является предметом настоящего исследования, свидетельствует, что вина при захвате заложников может быть только умышленной. Среди прочего об умышленном характере деяния свидетельствует наличие цели). Поскольку ранее уже говорилось о том, что основной состав преступления захват заложников является формальным, а подобные преступления могут совершаться лишь с прямым умыслом, приходим к выводу, что и в данном случае имеет место сама эта форма вины и сама ее разновидность.
Вина в форме умысла имеет место в случае, когда виновное лицо сознавало общественно опасный характер своего деяния, предвидело его общественно опасные последствия и желало или сознательно допускало их наступление.
Первая составляющая интеллектуального признака умысла — осознание общественно опасного характера деяния предполагает понимание виновным лицом фактического характера и социального содержания совершенного им действия или бездействия.
Понимание виновным противоправности указанного деяния лежит за пределами интеллектуального признака умысла, поскольку, во-первых, оно преимущественно обуславливается очевидной общественной опасностью содеянного, а во-вторых, незнание закона, не освобождает от юридической (в том числе и уголовной) ответственности.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Вторая составляющая интеллектуального признака умысла заключается в предвидении виновным лицом наступления общественно опасных последствий как результата совершенного им деяния. Такое предвидение может иметь характер осознания неизбежности или осознания возможности (вероятности) наступления указанных последствий.
Волевой признак умысла характеризуется определенным отношением виновного лица к наступлению общественно опасных последствий своего деяния. Именно по ней и разграничиваются определенные УК виды умысла — прямой (ч. 2 ст. 25) и косвенный (ч. 3 ст. 25), поскольку законодательная формулировка интеллектуального признака при прямом и косвенном умысле совпадает.
Волевой признак прямого умысла заключается в желании виновного лица наступления общественно опасных последствий ради достижения какой-то цели, удовлетворения определенной потребности и т.др. При косвенном умысле виновное лицо относится к наступлению вредных изменений общественных отношений безразлично — оно заведомо предполагает их, но не желает.
Как отмечалось, в полной мере охарактеризовать субъективную сторону преступления позволяют мотив, цель и (в некоторых случаях) эмоциональное состояние. Если вина отвечает на вопрос, «как» было совершено преступление, мотив, цель и эмоциональное состояние определяют, «почему» и «для чего» он был совершен.
Мотив преступления — это обусловленное определенными потребностями осознанное побуждение лица к совершению конкретного предусмотренного действующим УК общественно опасного деяния. Мотив выступает движущей силой, внутренним источником поведения человека. Имея в своей основе потребности личности, он влияет на образование цели, а вместе с целью формирует желание достичь результат определенным способом — путем совершения преступления. В то же время мотив человеческого поведения только тогда становится мотивом преступления, когда он охватывает все наиболее существенные свойства преступного деяния.
Мотив приобретает в качестве обязательного признака субъективной стороны, если он прямо указан в диспозиции соответствующей нормы.
Цель преступления — это идеальная модель будущего желаемого результата, к достижению которого стремится виновное лицо путем совершения преступления. Желаемые в будущем вредные последствия деяния и общественно опасные последствия как признак объективной стороны состава преступления не являются тождественными: они не только разделены во времени, но и никогда не совпадают (иначе не было бы нужды вводить цель как обязательный признак субъективной стороны). Цель возникает на основании мотива; хоть эти два признака субъективной стороны самостоятельны, они взаимозависимы, взаимосвязаны и только в своей совокупности дают представление о направленности поведения виновного лица (мотив — «почему» совершенное преступление, цель — «для чего»), о результате, для достижения которого совершается преступление.
Цель не только направляет деятельность, но и предопределяет систему средств, способов, с помощью которых осуществляемая деятельность должна привести к желаемому результату. Включение цели в субъективную сторону конкретного состава преступления свидетельствует не только о целенаправленном характере деяния. Последнее является не самоцелью для виновного лица, а вместе с тем и промежуточной целью, и способом достижения определенной конечной цели, конечного результата.
Действие само по себе, его общественно опасные последствия как способ достижения поставленной цели являются желаемыми для виновного лица. Отсюда цель возможна только при такой форме вины как умысел и при таком виде умысла как прямой. Ни одно преступление, что совершается с косвенным умыслом или неосторожно, не содержит в своем составе такого обязательного признака как цель.
Эмоциональное состояние входит в субъективную сторону состава преступления и влияет на квалификацию содеянного довольно редко — далеко не все эмоции имеют уголовно-правовое значение. Так, состояние сильного душевного волнения (физиологический аффект) ограничивает (но не исключает) способность лица управлять своими действиями и не является основанием для признания ее невменяемой, хоть и смягчает наказание.
Захват заложников, как мы уже отмечали, — многообъектное преступление. Это обстоятельство предопределяет необходимость выяснения психического отношения виновного лица к посягательству на основной и дополнительные непосредственные объекты при раскрытии интеллектуального и волевого признаков умысла. Речь идет именно об отношении к посягательству: простой состав захвата заложника по конструкции формальный, и общественно опасные последствия выходят за его пределы.
Как мы уже отмечали, лишение потерпевшего свободы путем захвата или содержания не является самоцелью виновного лица, а выступает этапом, необходимым условием реализации задуманного — побуждение третьего лица к совершению или воздержанию от совершения определенного действия (действий) как условия освобождения заложника. В этом побуждении и проявляется сущность данного преступления и виновное лицо это осознает. Следовательно, влияние в той или иной форме на заложника (в том числе применение физического или психического насилия) выступает (с точки зрения виновного лица) наиболее эффективным средством воздействия на третье лицо (третьих лиц). Физическое насилие в форме ограничения свободы передвижения или выбора места пребывания заложника являются посягательством на свободу потерпевшего, а способом причинения вреда общественным отношениям общественной безопасности. Это обстоятельство тоже осознается виновным лицом. Итак, интеллектуальный признак прямого умысла при захвате заложника мы предлагаем определить как осознание виновным общественной опасности захвата или удержания лица в качестве заложника, сопряженное с побуждением адресатов требований к совершению или воздержанию от совершения определенного действия как условия его освобождения.
Сущность воли виновного лица при захвате заложника состоит в активном стремлении реализовать поставленную цель. Захват или удержание заложника является не целью преступления, а лишь средством ее достижения. Целью выступает побуждение определенного круга лиц к совершению или воздержанию от совершения определенного действия. При захвате заложника побуждение может заключаться в разнообразных по содержанию и форме выражения угрозах определенном в диспозиции уголовно-правовой нормы перечня адресатов. Следует заметить, что требования, с выполнением которых связывается освобождение заложников, и угрозы совершением тех или иных действий в случае невыполнения этих требований могут быть выражены как одному, так и нескольким адресатам (а угрозы — даже и самому заложнику, если через его посредничество виновное лицо ведет переговоры).
Итак, волевой признак прямого умысла при захвате заложников заключается в том, что виновное лицо, нарушая общественные отношения общественной безопасности, посягая на свободу, личную безопасность человека (а иногда и на другие объекты уголовно-правовой охраны), желает захватить или держать лицо в качестве заложника с последующим побуждением выдающегося законом круга лиц к совершение или воздержание от совершения определенного действия как условия освобождения захваченного или удерживаемого лица.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Захват заложника может быть совершен как с заранее обдуманным умыслом, так и с умыслом, который возник внезапно. Заранее обдуманный умысел характеризуется тем, что реализуется через определенный промежуток времени после возникновения. Ему присуще тщательное приготовление преступления (планирование преступной деятельности, подыскание соучастников, приобретение и приспособление оружия, орудий и средств совершения преступления, четкое распределение ролей соучастников, а иногда и предварительные отработки их действий, определение требований, которые будут предъявлены, и круга адресатов, к кому они будут обращены, создание или выжидания благоприятных условий для осуществления посягательства, принятие мер конспирации и тому подобное).
Умысел, возникший внезапно, в основном реализуется сразу же после возникновения или за сравнительно незначительный промежуток времени. Захвату заложника, совершенном с подобным умыслом, может предшествовать совершение виновным лицом иного преступления (например, разбоя, грабежа, хулиганства и тому подобное). Заложниками выступают лица, которые случайно оказались рядом, а требования виновного лица преимущественно заключаются в предоставлении возможности беспрепятственно покинуть определенное место (помещение) и в отказе правоохранительных органов от дальнейшего преследования такого лица. Естественно, что при таких условиях речь не идет о приготовлении к преступлению, подыскании соучастников, орудий, средств и т.др.
Время формирования умысла у виновного лица не влияет на квалификацию содеянного.
В случае причинения захватом заложников тяжких последствий психическое отношение виновного лица к ним и к деянию может быть различным. В частности, в случае, когда определенные тяжкие последствия являются результатом неосторожности (неосторожное убийство, самоубийство, умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, уничтожение имущества), субъективная сторона содеянного характеризуется прямым умыслом относительно захвата или содержания лица, сопряженное с побуждением адресатов требований к совершение или воздержание от совершения определенных действий как условия освобождения заложников, и неосторожностью в отношении указанных тяжких последствий (следствия). Разновидностями неосторожности могут быть как легкомыслие, так небрежность. Преступление в целом признается совершенным умышленно.
Выяснение направленности воли лица, которая захватила заложников, требует установления того, чем она руководствовалась при совершении преступления — мотива и цели, которые она реализует путем захвата или удержания лица в качестве заложника, сопряженное с побуждением определенного законом круга лиц к совершению или воздержанию от совершения определенного действия как условия освобождения потерпевшего.
Мотив, лежащий в основе деятельности виновного лица, находящегося в неразрывной связи с целью. Мотив захвата заложника следует определить как осознанное побуждение виновного лица добиться совершения (или не совершения) определенных действий лицом или лицами (физическим, юридическим, группой лиц, государством, международной организацией). При этом соответствующие действия (или бездействия) указанных лиц выступают условием освобождения заложника (заложников), то есть физического лица (лиц), которое (которые) специально захвачена (захваченные) или содержится (содержатся) виновным лицом для осуществления такого побуждения. Возвращение потерпевшему (потерпевшим) свободы ставится виновным лицом в зависимость от определенного активного или пассивного поведения третьих лиц (или лица).
Изучение судебной практики показывает, что захвату заложников чаще всего присущ корыстный мотив. Кроме получения средств в виде выкупа или совершения действий имущественного характера в пользу виновного лица (установлено в 60 % исследованных уголовных дел), имеют место и смешанные (в основном при аффективном умысле) хулиганский мотивы (в 36 % случаев). Смешанный мотив при захвате заложников выражается в стремлении виновных лиц путем совершения данного посягательства одновременно и избежать уголовной ответственности за предварительную преступную деятельность или повлиять на ход досудебного расследования, и получить выкуп за освобождение потерпевшего.
Согласно диспозиции ч. 1 ст. 206 УК РФ мотив посягательства (как и эмоциональное состояние виновного лица) на квалификацию содеянного не влияет (за исключением случаев, когда определенные мотивы отягчающие наказание, как совершение захвата заложников на почве расовой, национальной или религиозной вражды или раздора).
Цель является обязательным признаком субъективной стороны захвата заложников. Ее установление является необходимым условием для уголовно-правовой оценки содеянного именно как данного преступления, на что прямо указывает законодатель. Данная цель является настолько важной для виновного лица, что для ее достижения она действует не просто противоправным, а в характерным именно для преступлений против общественной безопасности способом (нападение, применение физического или психического насилия, оружия, длительное лишение свободы и т.др.).
Завершая рассмотрение субъективной стороны захвата заложников, следует подчеркнуть, что анализ ее составляющих дает основания считать данное преступление умышленным. Об этом свидетельствует, в частности, такой признак его субъективной стороны как цель. К тому же и этимологический анализ термина «заложник» доказывает, что освобождение пострадавшего поставленного виновным лицом в зависимость от достижения этой цели, что также свидетельствует об умышленном характере данного посягательства.
Умысел при захвате заложников является прямым. Иногда захват заложников может иметь и двойную форму вины. Это касается случаев причинения преступлением некоторых тяжких последствий (в частности, наступление смерти лица, причинения вреда здоровью или собственности). Психическое отношение лица к деянию характеризуется прямым умыслом, а к последствиям — легкомыслием либо небрежностью.
Мотив захвата заложников — осознанное побуждение виновного лица добиться совершения или воздержания от совершения определенной в диспозиции ч. 1 ст. 206 УК РФ лицом (лицами) определенного действия (действий) путем понуждения его (их) до этого как условия освобождения захваченного или удерживаемого лица (нескольких лиц).
Цель захвата заложников (желаемый результат, который стремится достичь лицо) является обязательным признаком субъективной стороны данного преступления и единственным ныне критерием, по которому можно осуществить отграничение этого посягательства от смежных деяний. Целью данного преступления является побуждение одного или нескольких адресатов требований к совершению или воздержанию от совершения определенного действия (или действий) как условия освобождения заложника (заложников).
2.2 Квалифицированные составы захвата заложника и отграничение его от смежных составов преступлений
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Закон максимально дифференцирует ответственность за захват заложника с учетом степени его общественной опасности. Помимо основного состава в ст. 206 УК РФ по этому критерию описывает состав преступления с квалифицирующими признаками (ч. 2) и отдельно состав с особо квалифицирующими признаками (ч. 3, ч. 4). Каждому из них присущи свои отличительные, характерные признаки, детальный анализ которых представляет значительный теоретический и практический интерес.
Квалифицированные составыданного преступления предусмотрены в ч. 2 ст. 206 УК РФ, которая предусматривает уголовную ответственность за захват заложника, совершенное: 1) п. «а» — группой лиц по предварительному сговору, т.к. когда два или более лица заранее договорились о совершении данного преступления; 2) п. «в» — с применением насилия, опасного для жизни или здоровья. Под применением насилия, опасного для жизни или здоровья, понимается применение к потерпевшему физического насилия, выразившегося в нанесении легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью либо смерти. В последних двух случаях захват заложника квалифицируется по совокупности с иными статьями УК РФ, предусматривающими ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ) либо убийство (ст. 105 УК РФ); 3) п. «г» — с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Согласно ст. 1 Федерального закона «Об оружии» оружие представляет собой устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, а также для подачи сигналов. Виды оружия: огнестрельное, холодное (в том числе метательное), пневматическое, газовое; 4) п. «д» — в отношении заведомо несовершеннолетнего. Виновному до совершения преступления должно быть заведомо и достоверно известно о том, что потерпевший не достиг совершеннолетия; 5) п. «е» — в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Виновному до совершения преступления должно быть достоверно известно о том, что потерпевшая находится в состоянии беременности; 6) п. «ж» — в отношении двух или более лиц. Под захватом двух или более лиц понимается захват заложников, совершенный виновным в отношении двух или более лиц, если его действия охватывались единым умыслом, ни за одно из которых лицо не было осуждено; 7) из корыстных побуждений, т.е. захват заложника, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества и т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата долга, уплаты алиментов и др.).
Особо квалифицирующими признаками захвата заложника (ч. 3 ст. 206 УК РФ) являются: 1) захвата заложника организованной группой, под которой в соответствии с ч. 3 ст. 35 УК понимается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений; 2) захвата заложника, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия. Под иными тяжкими последствиями могут пониматься, например, самоубийство потерпевшего, тяжелое его заболевание, причинение особо крупного материального ущерба. В данном случае объективную сторону состава преступления образуют: деяние в виде захвата заложника; последствия в виде его смерти или иные тяжкие последствия; причинная связь между деянием и наступившими последствиями. Состав по конструкции материальный и преступление считается оконченным с момента наступления названых последствий. Субъективная сторона в данном случае характеризуется двумя формами вины: прямым умыслом по отношению к захвату заложника и неосторожностью по отношению к последствиям совершенного преступления.
Особо квалифицирующими признаками захвата заложника (ч. 4 ст. 206 УК РФ) являются также: 1) если совершенные деяния, предусмотренные частями 1 или 2 ст. 206 УК РФ, повлекли умышленное причинение смерти человеку. Т.е. при наличии квалифицирующего признака III степени, влечет ответственность по ч. 4 ст. 206 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ не требует.
Разграничить посягательства, предусмотренные ч. 1 ст. 127 (Незаконное лишение свободы) и ч. 1 ст. 206 УК РФ, за их внешним проявлением очень сложно. Оба заключаются в противоправном лишении человека свободы, при этом способ совершения преступлений в диспозициях норм не раскрывается. Возможно ли разграничить по объективной стороной незаконное лишение свободы, похищение человека и захват заложника?
Законодательное определение деяний, предусмотренных ст. 206 УК РФ, отсутствует. Под незаконным лишением свободы в уголовном праве понимают противоправное содержания лица против или помимо его воли в месте, где он находился или куда прибыл добровольно, и его принудительную изоляцию, то есть лишение свободы передвижения. Сущность этого посягательства заключается в удержании потерпевшего любым способом (связывание, содержание в замкнутом помещении, введении медицинских препаратов и тому подобное) в любом месте (жилье, помещение, транспортное средство и т. др.). Преступление считается оконченным с момента фактического лишения потерпевшего свободы передвижения или выбора места пребывания.
Похищением человека является незаконное тайное или открытое, с применением насилия или с использованием обмана или злоупотребления доверием, изъятия человека из обычной микросоциальной среды против или вне его воли, сопряженное с ограничением физической свободы, с последующим перемещением из одного места в другое. Как видим, это преступление является совокупностью (и считается законченным после совершения) трех последовательных действий — изъятие потерпевшего из привычной для него среды, перемещение его в другое место (на усмотрение виновного лица) и ограничения его физической свободы.
Захват заложника формально может содержать признаки как похищения человека, так и незаконного лишения свободы. Следовательно, разграничение этих преступлений дополнительно усложняется. И хотя В.И. Зубкова и И.М. Тяжкова указывают, что при захвате заложников факт захвата или удержания человека, а также содержание требований не является тайной, тогда как при похищении человека требования предъявляются тайно, эта позиция представляется нам весьма спорной. Как справедливо замечает А.В. Бриллиантов, указанное не следует из содержания диспозиций норм, следовательно, данное мнение является расширительным толкованием закона и необязательно к применению на практике.
Для отграничения простых составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 127 и 206 УК, важно помнить, что все они не только имеют формальный состав, а и являются длящимися. Действительно, и незаконное лишение свободы и похищение человека, и захват заложников считаются юридически оконченным преступлением непосредственно после совершения общественно опасного деяния. Однако после этого они непрерывно продолжаются и в дальнейшем — на стадии законченного преступления. Момент их фактического окончания отдалено во времени и наступает после освобождения пострадавшего (пострадавших) или после его (их) смерти.
Между моментами юридического и фактического окончания этих преступлений виновным лицом могут быть совершены и другие общественно опасные деяния. В частности, при захвате заложника виновное лицо, осуществляя побуждение, может (по крайней мере теоретически, а иногда и фактически) выразить требования, которые будут содержать иные составы преступлений. При незаконном лишении свободы и похищении человека какие-то требования могут быть адресованы только лицу, которое лишено свободы).
Возвращаясь к вопросу об отграничении захвата заложников и смежных преступлений, следует отметить, что посягательство, предусмотренное ст. 206 УК РФ, имеет некоторое сходство и с вымогательством. Сущностью деяния, ответственность за которое установлена в ст. 163 УК РФ, является требование передачи чужого имущества (права на имущество, совершение действий имущественного характера), совмещенная с применением или с угрозой применения насилия или иного ограничения прав, свобод и законных интересов потерпевшего или его близких родственников. При захвате заложников предъявления требований (мы считаем) также должно быть признано обязательным для того, чтобы считать данное преступление оконченным. Физическое или психическое насилие при совершении этих преступлений применяется к потерпевшему или третьим лицам с целью побуждения к выполнению выдвинутых требований, или запугивания, или подавления сопротивления. Разница же заключается в том, что:
при вымогательстве определенное требование может быть предъявлено только потерпевшему, тогда как при захвате заложников — только третьим лицам;
при вымогательстве виновный требует передать чужое имущество или право на имущество или совершить другие действия имущественного характера, а при захвате заложника — совершить определенное действие или воздержаться от совершения определенного действия (причем не всегда имущественного характера).
Близким к захвату заложников является преступлением террористический акт (ст. 205 УК РФ). Захват заложника — один из путей совершения терроризма (но не террористического акта), в том числе международного, и одно из преступлений, которые сопровождают террористическую деятельность. Учитывая это совершение захват заложников во время террористической деятельности квалифицируется по ст. 206 УК РФ. При сравнении диспозиций основных составов этих преступлений видно, что деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 206 УК РФ, формально подпадает под признаки ч. 1 ст. 205 УК. Но диспозиция простого состава захвата заложника уже по объему и больше по содержанию, то есть полнее раскрывает сущность общественно опасного деяния. Как известно, по правилу разрешения конкуренции общей и специальной норм применению подлежит специальная. В то же время нельзя исключать и возможность инкриминирования виновному лицу совокупности этих преступлений, если захват заложников будет сопровождаться деяниями, выходящими за пределы объективной стороны ст. 206 УК РФ и подпадают под признаки ст. 205 УК РФ, или наоборот, террористический акт сочетается с захватом заложника. В каждом конкретном случае для правильной уголовно-правовой оценки содеянного необходимо учитывать всю совокупность объективных и субъективных признаков.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В некоторых случаях захват или удержание физического лица с последующим выдвижением третьим лицам тех или иных требований как условия освобождения потерпевшего квалифицируется как бандитизм. Однако, захват заложников — отнюдь не менее сложное посягательство, чем бандитизм. Во-вторых, бандитизм является оконченным уже с момента совершения одного из действий, составляющих его объективную сторону (создание банды, совершение ею нападения, вступление к ней, или участие в совершенному ею нападении), то есть имеет усеченный состав, а захват заложника — преступление с формальным составом -считается оконченным после фактического лишения потерпевшего свободы.
Разграничение захвата заложников и бандитизма должно осуществляться, исходя из содержания деяния и цели как обязательных признаков соответственно объективной и субъективной стороны.
Объективной стороной захват заложников подобное еще в одной из новелл отечественного УК, а именно пиратства (ст. 227 УК РФ), тем более, что иногда первое преступление может быть логическим продолжением второго (если пиратство совершается с целью захвата заложника). Отличить первое от второго позволяет деяние как обязательный признак объективной стороны этих посягательств (пиратство заключается в насилии в отношении пассажиров и экипажа, их ограблении и других враждебных действиях, захват заложника — в захвате или удержании лица с последующим побуждением третьих лиц совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника). Кроме этого, обязательным признаком пиратства является место совершения преступления (открытое море за пределами территориальных вод какого-либо государства), а захвата заложника — цель его совершения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой работе последовательно рассмотрены, теоретически обобщены и по-новому решены проблемные вопросы уголовно-правовой характеристики захвата заложника — одного из наиболее опасных и распространенных проявлений терроризма (в том числе международного). С учетом этого нам видятся важными следующие результаты проведенного исследования:
. Захват заложников — это общественное явление, известное еще с первобытных времен и такое, что не всегда признавалось противоправным. Однако вследствие сложной, длительной эволюции оно было признано преступлением по международному праву (в зависимости от обстоятельств совершения — военным преступлением или преступлением международного характера). Как проявление терроризма, в частности международного, оно не может быть оправдано ни при каких обстоятельствах. Уголовная ответственность за захват заложников установлена в Российской Федерации, как и в большинстве государств мира, во исполнение обязательств, принятых на себя при присоединении к Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 года.
. В действующем УК РФ нет определения понятия «заложник». Целесообразно ввести это понятие в соответствующей уголовно-правовой нормы в качестве первого примечания в следующей редакции: «Заложник — физическое лицо, которое захвачено или удерживается другим физическим лицом с целью понуждения третьего лица (физического, юридического, группы лиц, государства, международной организации) к совершению или воздержанию от совершения определенного действия как условия освобождения захваченного или удерживаемого лица».
. Учитывая изложенное, для четкого определения круга лиц, к которым виновное лицо может обратить свои требования при захвате заложников, предлагаем изложить (и законодательно закрепить) следующий перечень адресатов требований — «государство, организация или иное физическое лицо». Мы не случайно подчеркиваем, что физическое лицо должно быть именно «другим», указывая на ее статус «третьего лица» при совершении данного преступления (требования не могут быть адресованы самому заложнику, иначе это будет другое преступление).
. Следует отметить, что в п. «в» указывается «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья». Думается, квалификацию и физического, и психического насилия при захвате заложника целесообразно нормировать следующим образом: ввести квалифицирующий признак «…с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия…».
С учетом изложенного предлагается следующая редакция уголовно-правовой нормы об ответственности за захват заложников:
1. Захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или иного физического лица совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника, —
наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.
. Те же деяния, совершенные:
а) группой лиц по предварительному сговору;
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
б) утратил силу. — Федеральный закон <#»justify»>СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
I. Нормативные правовые акты
.Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. N 67. 05.04.1995.
2.Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах» // Действующее международное право. Т. 2.
3.Женевские конвенции от 12 августа 1949 года и Дополнительные протоколы к ним. — М. : Международный Комитет Красного Креста и Красного Полумесяца, 1994. — 320 с.
4.Международная конвенция о борьбе с захватом заложников (Заключена в г. Нью-Йорке 17.12.1979) // Сборник международных договоров СССР. Вып. XLIII.- М., 1989. С. 99 — 105.
.Устав Организации Объединенных Наций (Принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945) // Действующее международное право. Т. 1.
6.Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Собрание законодательства РФ. 04.08.2014. № 31. Ст. 4398.
.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 17.04.2017) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
8.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 17.04.2017) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921
9.Федеральный закон от 06.03.2006 N 35-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «О противодействии терроризму» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017) // Собрание законодательства РФ. 13.03.2006. №N 11. Ст. 1146.
.Федеральный закон от 13.12.1996 N 150 ФЗ «Об оружии» (ред. от 06.07.2016 // Собрание законодательства РФ. 1996. № 51. Ст. 5681.
11.Федеральный закон от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 31. Ст. 3808. (утратил силу).Исторические нормативные правовые акты
.Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. N 40. Ст. 591.
13.Постановление ВЦИК от 01.06.1922 «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
14.Постановление ВЦИК от 22.11.1926 «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года» (вместе с «Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // СУ РСФСР. 1926. № 80. ст. 600.
15.Указ Президиума ВС РСФСР от 17.07.87 // Ведомости ВС РСФСР, 1987, N 30, ст. 1087
III. Зарубежные нормативные правовые акты
.Уголовный кодекс Австрии ; [пер. с нем. А. Серебренниковой]. — М. : Зерцало-М, 2001. С. 32.
17.Уголовный кодекс Азербайджанской республики ; [пер. с азерб. Б. Аббасова]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 155.
.Уголовный кодекс Грузии ; [пер. с груз. И. Мериджанашвили]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2002. С. 44.
.Уголовный кодекс Дании ; [пер. с дат. С. Беляевой, А. Рычевой]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 232.
.Уголовный кодекс Испании ; [пер. с исп. В. Зыряновой, Л. Шнайдер]. — М. : Зерцало, 1998. С. 100.
.Уголовный кодекс Китайской Народной Республики ; [пер. с кит. Д. Вичикова]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 177.
.Уголовный кодекс Кыргызской республики. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2002. С. 88.
23.Уголовный кодекс Латвийской республики ; [пер. с латышск. А. Лукашова]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 188.
.Уголовный кодекс Нидерландов ; [пер. с англ. И. Мироновой]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2000. С. 44.
25.Уголовный кодекс Республики Таджикистан. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 87.
.Уголовный кодекс Республики Узбекистан. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 168.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия ; [пер. с нем. А. Серебренниковой]. — М. : Зерцало, 2000. С. 147.
.Уголовный кодекс Франции ; [научн. ред. Л. Головко, Н. Крылова ; пер. с фр. Н. Крыловой]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2002. С. 151.
29.Уголовный кодекс Швейцарии ; [научн. ред. Н. Кузнецова ; пер. с нем. А. Серебренниковой]. — М. : Зерцало, 2000. С. 80.
30.Уголовный кодекс Швейцарии ; [научн. ред. Н. Кузнецова ; пер. с нем. А. Серебренниковой]. — М. : Зерцало, 2000. С. 91.
31.Уголовный кодекс Эстонской республики ; [пер. с эст. В. Запевалова]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 134.
32.Уголовный кодекс Японии ; [научн. ред. и предисл. А. Коробеева ; пер. с яп. В. Еремина]. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2002. С. 155.
IV. Научные издания, учебные пособия
.Барсегов Ю. Г. Кодекс преступлений против мира и безопасности человечества // Советский ежегодник международного права. — 1988. — С. 51-71.
34.Валеев Р. М. Выдача преступников в международном праве: некоторые вопросы теории и практики / Валеев Р. М. — Казань : Казанский государственный университет им. В. И. Ленина, 1979. С. 45.
.Галенская Л. Н. Правовые проблемы сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Л. : Ленинградский государственный университет им. А. А. Жданова, 1978. С. 28.
.Гаухман Л. Д. Насилие как средство совершения преступления / Гаухман Л. Д. — М. : Юридическая литература, 1974. С. 76-77.
.Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 томах / [ред. А. М. Бабкин, В. П. Вомперский]. — М. : Русский язык, 1989- . Т. 1 : А-З. — 1989. С. 133.
39.Иногамова-Хегай Л.В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2016. С. 155.
.Кожевников Ф. И. Русское государство и международное право (до XX века) / Кожевников Ф. И. — М. : Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1947. С. 174.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Козлова Н. Н. Уголовная ответственность за захват заложников : автореф. дис. на соискание научн. степени канд. юрид. наук : спец. 12.00.08. — М., 1992. С. 18.
42.Кудрявцев В. Н. Теоретические основы квалификации преступлений. — М. : Юридическая литература, 1963. С. 253.
43.Лоскутов А. Г. Уголовная ответственность за захват заложников в местах лишения свободы : автореф. дис. …канд. юрид. наук. М., 1991. С. 12.
.Манукян А. Р. Захват заложников как форма террористической деятельности // Новое слово в науке: перспективы развития : материалы VI Междунар. науч.-практ. конф. (Чебоксары, 20 нояб. 2015 г.) / редкол.: О. Н. Широков [и др.]. — Чебоксары: ЦНС «Интерактив плюс», 2015. — № 4 (6). С. 30-31.
.Матышевский П. С. Ответственность за преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения. — М. : Юридическая литература, 1964. С. 8.
.Международное право. Ведение боевых действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. — М. : Международный Комитет Красного Креста и Красного Полумесяца, 1995. С. 155.
.Мирзоахмедов Ф. А. Уголовная ответственность за терроризм по законодательству Республики Таджикистан и Российской Федерации (сравнительно-правовое исследование). Дисс…к.ю.н. Москва, 2016. С. 35.
.Овчинникова Г. В. Захват заложника: уголовно-правовые, криминологические и криминалистические аспекты / Г. В. Овчинникова, М. Ю. Павлик, О. Н. Коршунова. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2001. С. 41.
.Овчинникова Г. Терроризм: уголовно-правовая характеристика / Галина Овчинникова. — СПб. : Юридический центр Пресс, 1998. С. 13.
50.Ожегов С. И. Словарь русского языка / [под ред. Н.Ю. Шведовой]. — М. : Русский язык, 1986. С. 554.
.Осипов В. А. Захват заложника: уголовно-правовой и криминологический аспекты : дис. … кандидата юрид. наук. — М., 1999. С. 150.
.Отечественное законодательство XI-XX веков : в 2-х ч. / [под ред. О. И. Чистякова]. М. : Юристъ, 1999. Ч. 1. : XI-XIX века. — 1999. С. 300.
.Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2003. С. 139-140.
54.Розенко В. И. Субъект преступления: Лекция / В. И. Розенко, В. К. Матвийчук. М.:, 1993. С. 23.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
55.Российское законодательство X-XX веков в девяти томах / Под общей редакцией О.И. Чистякова. Том IX. С. 166.
.Российское уголовное право. Особенная часть / под ред. В.П. Коняхина, М.Л. Прохоровой М., 2015. С. 445.
57.Терроризм и контртерроризм в современном мире : [собр. научн. трудов под ред. Колобова О. А.]. — М. : Экслит, 2003. С. 77.
.Тимошенко С. Э. Предупреждение посягательств на жизнь и здоровье представителей администрации ИТК : автореф. дис. …канд. юрид. наук. М., 1990. С. 12.
59.Титов Е. Б. Правовая природа и проблемы квалификации захвата заложников в международном уголовном праве : автореф. дис. …канд. юрид. наук. К., 2007. С. 4.
.Уголовное право России. Особенная часть: учебник / П.В. Агапов [и др.]; отв. ред. Р.А. Сабитов. 2 е изд., перераб. и доп. Тюмень: Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России, 2013. С. 455.
61.Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / [сост. Е. В. Поликарпова, В. А. Савельев ; под ред. З. М. Черниловского]. — М. : Юридическая литература, 1984. — С. 122.. Статьи
.Бачиева А.В., Лейнова О.С. Исторический опыт международной борьбы с захватом заложников // Журнал правовых и экономических исследований. 2013. №2. С.36-39.
.Бриллиантов А. К вопросу о направлениях унификации законодательств государств-участников СНГ о борьбе с терроризмом и захватом заложника // Уголовное право. — 2003. — № 1. — С. 105-107.
64.Бриллиантов А. Похищение человека или захват заложника ? // Российская юстиция. — 1999. — № 6. — С. 43.
65.Васильев А. М. Типология и особенности криминологической характеристики личности преступника, совершившего сопряженное с исчезновением человека преступление // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2015. Т. 9, № 4. C. 629-639.
66.Гаужаева В.А. Похищение людей как состав преступления в России советского периода // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики <#»justify»>67.Горбунов Ю. С. Международно-правовое регулирование борьбы с захватом заложников // Московский журнал международного права. 1993. № 3. С. 22-35.
68.Дементьев С. Как квалифицировать захват заложников ? // Советская юстиция. 1990. № 5. С. 12-13.
.Журавлёв И. А. Захват заложников: исторические корни и современное положение // Закон и право. 2002. № 1. С. 9-11.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
70.Журавлёв И. А. Ответственность за захват заложников в зарубежном и российском уголовном законодательстве // Закон и право. 2002. № 2. С. 44-47.
.Зубкова В. И. Ответственность за похищение человека по уголовному законодательству России // Вестник Московского университета. Серия 11 Право. — 1996. — № 2. — С. 54-60.
.Киселев Э. П. Возникновение и развитие уголовно-правовой нормы «захват заложника» в отечественном законодательстве // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2016. № 36. С. 22
.Комиссаров В. Захват заложника: стремление к наживе или преступление от безысходности // Законность. — 1999. — № 3. — С. 20-22.
.Комиссаров В. С. Захват заложников: Происхождение нормы, вопросы совершенствования // Законность. 1995. № 3. С. 42-46.
.Комиссаров В. С. Ответственность за захват заложника по УК РСФСР / В. С. Комиссаров // Вестник Московского университета. Серия 11 Право. — 1995. — № 5. — С. 44-53.
76.Крылов Н. Б. Государственный терроризм — угроза международной безопасности // Советское государство и право. 1987. № 2. С. 78-84.
77.Кудрявцев В.Л. Захват заложника: состав и разграничение с иными смежными составами преступлений // Евразийский юридический журнал. 2012. № 8 (51). С. 113-118.
.Лопина М.В. Уголовно-правовая характеристика захвата заложников // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики Тамбов: Грамота, 2015. № 8 (58): в 3-х ч. Ч. II. C. 123-126.
.Марков А. Я. Уголовно-правовая характеристика преступлений, связанных с захватом заложников // Бюллетень Главного следственного управления МВД СССР. 1989. № 2 (59). С. 14-19.
80.Моджорян Л. А. Терроризм и национально-освободительные движения Государство и право. 1998. № 3. С. 82-87.
.Назаров В. Захват заложников — закон и практика // Социалистическая законность. 1991. № 3. С. 32-33.
82.Покрашенко И.В Проблемы, возникающие при отграничении похищения человека от захвата заложника // Вестник МГОУ. Серия: Юриспруденция. 2017. №1. С. 63.
83.Слепова О.Е., История отечественного законодательства об ответственности за захват заложника // Теоретические и практические аспекты правовой науки: сборник статей Международной научно- практической конференции. Уфа: Аэтерна, 2014. С. 33.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Якушин В. А. Значение мотива и цели для субъективного вменения / В. А. Якушин // Вестник Московского университета. Серия 11 Право. — 1995. № 6. — С. 48-55.