На рубеже XIX—XX вв. произошло перерастание капитализма свободной конкуренции в империализм — монополистический капитализм. Хозяйничанье могущественных монополистических промышленно-финансовых объединений обострило главные противоречия империализма — между возросшим общественным характером производства и частнокапиталистическим присвоением его результатов, между трудом и капиталом, между монополиями и основными слоями нации. Вследствие этих процессов обострилась борьба двух тенденций в международном рабочем движении — оппортунистической и революционной, начала формироваться политическая армия социальной революции. В России образовалась большевистская партия. В социалистическом движении других стран возникали оппозиционные левые группы и течения, в массовых демократических, антимонополистических движениях участвовали широкие слои трудящихся.
Во втором десятилетии XX в. капиталистический мир представлял собой сложную картину. К четверке высокоразвитых индустриальных стран — Великобритании, Франции, Германии и США — по уровню развития капиталистических отношений примыкали небольшие европейские государства — Бельгия, Дания, Швеция, Швейцария, Нидерланды, а в Северной Америке — Канада. Далее следовали страны со средним уровнем развития капитализма, где не были полностью решены задачи буржуазно-демократических революций, а завершение промышленного переворота совпало с перерастанием капитализма в империализм. К ним относились, кроме России до революции 1917 г., многонациональная Австро-Венгрия, Италия, Испания и некоторые другие. К этой категории тяготели государства индустриально еще слабо развитые — Португалия, Румыния, Греция, а также ряд стран Латинской Америки. На периферии капиталистического мира поднимались на борьбу народы колониальных и зависимых стран.
Несмотря на различия в уровнях индустриального развития отдельные государства и регионы, связанные финансово-экономическими и политическими отношениями, являлись частью единого мирового хозяйства, мировой системы капитализма.
В ходе первой мировой войны началось перерастание монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм. В основных воюющих государствах создавался механизм государственно-монополистического регулирования экономики и социальных отношений, подчиненный интересам крупного капитала, его целям «войны до победы».
Система империализма в целом созрела для социальных революций нового типа — пролетарских. Неравномерность капиталистического развития в условиях обострения классовых противоречии создавала обстановку, чреватую социальными катаклизмами, созревали предпосылки для прорыва цепи империализма в его наиболее слабых звеньях. В этой ситуации Октябрьская революция в России была закономерным явлением. Наличие общих черт и тенденций в формировании предпосылок социализма в России и в капиталистическом мире в целом придавало Октябрьской революции всемирно-исторический характер.
Социалистическая революция в России стала «переломным событием всемирной истории, определила генеральное направление и основные тенденции мирового развития, положила начало необратимому процессу — смене капитализма новой, коммунистической общественно-экономической формацией». Впервые в истории возникло и утвердилось государство диктатуры пролетариата. Рабочий класс, объединив вокруг себя трудящиеся слои населения, приступил к созданию основ нового общества.
{???}Победа Октября стала главным событием XX в. Характеризуя всемирно-историческую роль русской революции, В. И. Ленин подчеркивал два ее аспекта: международное значение в «широком смысле слова» и в «самом узком смысле слова». В первом случае речь шла о воздействии Октября на развитие мирового революционного процесса. Во втором — имелась в виду историческая неизбежность повторения в международном масштабе некоторых главных черт Октябрьской революции.
Опыт Октября позволил по-новому осмыслить ход революционного процесса. Был сделан важный вывод о том, что наличие материальных, объективных предпосылок социализма само по себе автоматически не ведет к победе пролетарской революции. Решающее значение в этих условиях имеет зрелость субъективного фактора. Тем самым был нанесен удар по теории и практике социал-реформизма, по его политике пассивного ожидания социализма как «естественно необходимого» результата эволюции капитализма. В. И. Ленин разработал стройную теорию пролетарской партии нового типа как ведущей силы социалистических преобразований. В результате опыта Октября, писал один из создателей Коммунистической партии Италии А. Грамши, марксистская концепция революции обрела «идейную и историческую конкретность».
Одним из важнейших лозунгов революции был лозунг установления справедливого и прочного мира. Первым декретом Советского государства стал декрет о мире. В 20-х годах СССР первым забил тревогу по поводу надвигающейся опасности войны, а в 30-е годы активно выступил за коллективный отпор фашистской агрессии.
Однако путь Октября — путь первопроходцев. Строительство новой жизни не имело образцов, оно предполагало постоянный поиск путей решения практических задач. Новизна преобразований, темпы и масштабы вторжения нового, затруднявшие возможность анализа обстановки и последствий принятых решений, наложили негативный отпечаток на развитие революционного процесса в СССР.
Октябрьская революция была Важнейшим проявлением революционного подъема 1918—1923 гг. Буржуазно-демократические революции произошли в Германии и Австро-Венгрии. В Германии революция имела социалистические тенденции: в ряде городов были провозглашены Советские республики. В апреле 1919 г. возникла Советская республика в Баварии. Более четырех месяцев 1919 г. существовала Советская республика в Венгрии. Летом 1919 г. была провозглашена Советская республика в Словакии. В других капиталистических странах, особенно в странах Западной Европы, в 1918—1920 гг. развертывались экономические бои и различного характера политические акции пролетарского протеста. В 1923 г. послевоенный подъем завершился крупными классовыми битвами в Германии, Болгарии и Польше, в которых рабочий класс потерпел поражение.
В 1924 г. началась временная частичная стабилизация капитализма. Она получила отражение в экономике, внутренней политике и внешней политике, наложила отпечаток на рабочее движение и духовную жизнь тех лет. Это были годы экономического процветания, относительно стабильного развития буржуазного общества.
Однако в 1929 г. разразился глубокий экономический кризис, от последствий которого капиталистический мир не мог избавиться вплоть до второй мировой войны. Он повлек за собой массовую безработицу и обнищание рабочего класса, невиданное ранее разорение и банкротство мелкобуржуазных слоев, крах многих капиталистических предприятий и банков. Социальные последствия кризиса носили разносторонний и глубокий характер. В ряде стран, прежде всего в Германии, активизировались реваншистские настроения и фашистское движение с его социальной и националистической демагогией. В условиях раскола рабочего движения, при активной поддержке верхушки финансовой олигархии нацисты установили в Германии диктаторский, террористический режим. В 30-е годы в результате неравномерности развития капитализма изменилось соотношение сил в капиталистическом мире. Германия, Италия и Япония взяли курс на войну в целях нового передела мира. В 1939 г. началась вторая мировая война, развязанная агрессивными государствами — Германией, Италией и Японией. Она завершилась в 1945 г. разгромом агрессоров и победой демократических антифашистских сил во главе с Советским Союзом.
Нужна помощь в написании доклада?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Мировое капиталистическое хозяйство в межвоенные годы отличалось неустойчивостью и неравномерностью развития. Наметилась долгосрочная тенденция замедления темпов экономического роста. Мировая капиталистическая экономика трижды отбрасывалась назад кризисами перепроизводства (1920—1921, 1929— 1933 и 1937—1938 гг.). В межвоенные годы произошла деформация традиционного экономического цикла: сократилась и ослабла фаза подъема, резко возросла глубина кризисов, увеличились частота и глубина кратковременных конъюнктурных спадов. Постоянным явлением стали недогрузка производственного аппарата, хронический избыток капитала. Оборотной стороной этого процесса были рост безработицы, увеличение резервной армии труда не только в годы кризисов, но и в период экономического подъема. Например, только в шести наиболее крупных капиталистических странах в 1929 г. было, по официальным данным, 5,4 млн. безработных, в 1932 г.—свыше 26 млн., а в 1938 г.— более 13 млн.
Кризис 1929—1933 гг. по своей глубине и разрушительной силе не имел себе равных в истории капитализма. В значительной мере это было связано с политикой монополий, ограничивавших производство при сохранении высоких «регулируемых» цен, что увеличивало бремя задолженности, привело к массовым банкротствам в ряде стран, к девальвации валют.
В межвоенные годы обострилась неравномерность развития государств империалистической системы. Еще более укрепились позиции США в мировой капиталистической экономике. Удельный вес Англии и Франции в капиталистическом производстве снизился. Затянувшаяся после кризиса 30-х годов депрессия обострила проблему рынков сбыта. Побежденная в первой мировой войне Германия, восстановив военно-промышленный потенциал, снова требовала «места под солнцем». Ее союзники — Италия и Япония, недовольные послевоенным мирным урегулированием, также заявляли о своих экспансионистских устремлениях. Изменился характер главных межимпериалистических противоречий: антагонизм внутри стран-победительниц, типичный для 20-х годов, отошел на второй план. Блок держав во главе с фашистской Германией выступил с программой нового передела мира.
Главное противоречие капитализма — противоречие между трудом и капиталом — приобрело качественно новый характер, обновились методы и формы борьбы. Если раньше классовое противоборство развертывалось в основном внутри отдельных государств, то в межвоенный период оно дополнилось «внешним» фактором — пролетарской революцией в России. Страна Советов выступила как союзник эксплуатируемых капитализмом масс в метрополиях и колониальных странах, как одна из ведущих сил мирового революционного процесса. Организационное оформление революционного авангарда пролетариата в 1919 г. в Коммунистическом Интернационале явилось поворотным пунктом в мировом рабочем движении. Классовые бои 1917—1923 гг. стали школой революционного воспитания масс, подтолкнули образование компартий.
Однако в 20—30-е годы молодое коммунистическое движение еще страдало сектантством и догматизмом. Об этом свидетельствовала, в частности, Программа Коминтерна, принятая в 1928 г. на VI конгрессе. Перед компартиями развитых капиталистических стран в качестве непосредственной стратегической установки ставилась задача свершения социалистической революции. Важнейшей вехой в преодолении этой сектантской стратегии и тактики был VII конгресс Коминтерна. В межвоенные годы возросло влияние коммунистических партий. За 22 года — от Октябрьской революции до начала второй мировой войны — численность коммунистов в мире увеличилась с 400 тыс. до 4 млн. человек (в несоциалистических странах—до 1 млн. 750 тыс.), а к концу второй мировой войны — почти до 20 млн. человек.
Серьезные сдвиги произошли в рабочем движении. Возросла численность наемных работников: с 85 млн. в начале XX в. до 141,2 млн. к началу второй мировой войны. Повысился уровень организованности пролетариата. В профсоюзах состояло к концу 30-х годов 60 млн. человек (в 1914 г.— 14 млн.). В международном профсоюзном движении действовали четыре профцентра: объединения левых профсоюзов, социал-реформистских, христианских и анархо-синдикалистских. Социал-реформистские рабочие партии, входившие в Рабочий социалистический интернационал, охватывали к концу 30-х годов 6 млн. членов. Поражение революционных сил в послевоенных боях и начало капиталистической стабилизации сопровождались усилением идейно-политического воздействия буржуазии и социал-реформистских партий на рабочий класс. Однако этот период не был длительным. С началом кризиса 30-х годов наступил новый этап острейших классовых битв против монополистического капитала, против реакции и фашизма.
Рабочее движение, рассматриваемое как совокупность всех форм социальной активности рабочего класса в его борьбе против капитала, оказывало влияние на социально-экономическое развитие, противодействовало усилению эксплуатации наемного труда. Еще никогда в прошлом стачечная борьба рабочего класса не носила столь массового и наступательного характера. В 1919—1937 гг. в ней ежегодно участвовало в среднем 6 млн. человек, в то время как в 1901—1914 гг.—2,8 млн. Отчетливо обозначилась тенденция повышения результативности стачечного движения. Реальная заработная плата увеличивалась, хотя этот рост проходил неравномерно и нередко отставал от роста стоимости жизни. Рабочий класс добился значительных социальных завоеваний: сократился рабочий день, все шире распространялось социальное страхование. В ряде стран была создана специальная служба по трудоустройству, увеличились социальные расходы государства. Доля национального дохода, расходуемая на социальные нужды, в странах Западной Европы возросла с 2,6 в 1900 г. до 11,3% в 1938 г. Страхование по безработице к концу 30-х годов было введено почти во всех крупных государствах с парламентским режимом, причем в 8 странах оно являлось обязательным. В 25 государствах было введено пенсионное обеспечение, в 20 — страхование по болезни. Часть фондов социального страхования составляли взносы рабочих.
В целом рабочее движение в межвоенные годы добилось ряда важных уступок от монополий и государства. Однако преодолеть раскол рабочего класса не удалось. Лишь временно и в некоторых странах (Испания, Франция) удалось реализовать единство действии пролетарских масс и партий в антифашистских акциях и в борьбе за социальные реформы.
В межвоенные годы существенно трансформировалась политическая стратегия буржуазии. Выработанные ею два основных метода борьбы за свои интересы — метод насилия и метод уступок и реформ — значительно модифицировались. С одной стороны, раздвинулся вправо диапазон консервативной политики. Наряду с традиционными консервативными организациями появился крайне правый, экстремистский вариант партий нового, фашистского типа. Эта же тенденция усиливалась и в политических кругах, установивших в начале 20-х годов военно-авторитарные режимы в государствах Центральной и Юго-Восточной Европы. С другой стороны, в результате расширения диапазона буржуазно-реформистской политики появились ее новые варианты, основанные на сотрудничестве с социал-демократической верхушкой рабочего движения.
Перед первой мировой войной реформистскому крылу буржуазии, как правило, удавалось обходиться без прямой правительственной поддержки социалистов. В США эта модель использовалась и в последующем, что объяснялось стабильностью американской двухпартийной системы и относительной прочностью позиций капитала. Однако в Европе уже в годы первой мировой войны была испробована и другая модель — форма коалиционного правительства с участием лидеров социалистических партий. Качественные сдвиги в мировом революционном процессе под влиянием Октябрьской революции потребовали от буржуазии дальнейшей разработки новой стратегии и тактики с целью расширения социальной базы ее власти, интеграции рабочего движения в буржуазное общество. В обстановке повышения активности масс, включавшихся в общественную жизнь, было опасно отталкивать социал-демократов в «безответственную» оппозицию. Предпринимались шаги с целью включения ее в качестве партнера в «созидательную» деятельность «на общее благо». Неустойчивость позиций господствующих классов, глубокое полевение в народных низах в ряде стран приводило к власти социал-демократов.
Лидеры германской социал-демократии неоднократно входили в правительство, а иногда даже возглавляли его в период Веймарской буржуазной республики. В Скандинавских странах первый однопартийный социал-демократический кабинет был образован в Швеции в 1920 г., а с 1932 г. эта партия в течение 44 лет находилась во главе государства. В Дании социал-демократы «исполняли власть» с перерывами свыше полувека, в том числе в предвоенное десятилетие, а в Норвегии — в течение трех десятилетий (с 1935 г.). Лейбористы Англии дважды в межвоенные годы (в 1924 и 1929—1931 гг.) возглавляли правительство, продемонстрировав, что они вполне способны заменить либералов, влияние которых как партнера-соперника консерваторов резко упало. Социалисты входили в коалиционные правительства или возглавляли их также в Бельгии, Финляндии и Чехословакии. Кабинет социалиста Л. Блюма, сформировавшего в 1936 г. правительство Народного фронта во Франции, имел более сложный характер. Его поддерживали рабочие в союзе с мелкой буржуазией. Коммунисты были важнейшей силой антифашистского движения, инициаторами крупных социально-политических преобразований, проведенных в годы Народного фронта.
Иной тип политики буржуазного реформизма сложился в ряде других государств, прежде всего в некоторых странах Латинской Америки. В условиях относительной слабости развития капиталистических отношении и социалистических партий буржуазные реформы проводились там национально-либеральной буржуазией (в Аргентине, Мексике, Чили, Уругвае, Перу).
Сотрудничество социал-демократов и буржуазно-реформистских сил — в форме коалиции или в форме «конструктивной» оппозиции — имело под собой еще одну основу: определенную общность взглядов относительно мер преодоления кризиса. Как те, так и другие в 30-е годы считали необходимым значительное повышение активности государства, его вмешательства в экономику и социально-политические отношения. Лидеры социал-демократов рекламировали эти меры как «путь к социализму», а буржуазия видела в них опору власти капитала и противовес рабочему движению. Эта цель открыто декларировалась, в частности, в трудах английского экономиста Дж. М. Кейнса, идеи которого воспринимались в буржуазно-реформистских кругах как универсальное средство обеспечения устойчивости капитализма. Реакционный характер государственно-монополистическое регулирование носило в фашистских странах.
Появление в 30-е годы различных типов государственно-монополистического капитализма отражало усилия буржуазии укрепить капиталистический строй. Однако в тот период государственно-монополистическое регулирование еще рассматривалось как чрезвычайная мера, осуществляемая в кризисной ситуации. Далеко не всегда оно осознавалось в качестве перманентного средства «модернизации» капитализма.
Нужна помощь в написании доклада?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Модификация политической стратегии буржуазии и расширение спектра ее тактико-стратегических акций в определенной степени расширяли возможности буржуазно-реформистской политики. Однако нередко проявлявшаяся неспособность к трезвому анализу обстановки, классово-эгоистический характер многих акций господствующих «верхов», их антисоветизм и антикоммунизм ослабляли позиции буржуазно-демократических государств. В борьбе против рабочего класса буржуазия нередко стремилась отказаться от демократических завоеваний, которыми она ранее гордилась. В результате укрепилась тенденция к усилению исполнительной власти за счет некоторого ослабления роли представительных учреждений. Государственные дела решались не в парламенте, а в узком элитарном кругу, в тайне от общества. Происходило заметное ослабление внутрипартийной демократии, возрастание роли партийной верхушки, ее бюрократизация, ущемление прав рядовых членов партии. В обстановке обострения классовых антагонизмов правящие круги все чаще прибегали к нарушению буржуазной законности как в «легальной» форме (принятие антиконституционных законов и «чрезвычайных актов»), так и в форме открытого произвола и насилия.
В условиях углубления кризиса традиционного буржуазного либерализма, роста классовых антагонизмов, обострения межимпериалистических противоречий и неравномерности капиталистического развития отдельных стран активизировались правоэкстремистские силы, возник фашизм. Наступление фашизма в Западной Европе характеризовалось чередованием подъемов и спадов. Первая волна (1919—1923) была периодом становления фашистского или полуфашистского режимов в некоторых странах. Временно там еще сохранялись отдельные буржуазно-демократические институты, например в первые годы фашистского режима Б. Муссолини в Италии. В начале 30-х годов поднялась вторая волна фашизма. Ее пиком стало установление нацистской диктатуры в Германии. В условиях нараставшей дестабилизации германского буржуазного общества верхушка финансовой олигархии сделала ставку на фашизм. В этом смысле фашизм при всей его специфике в различных странах везде имел единую классовую сущность, будучи открытой террористической диктатурой наиболее реакционных, наиболее империалистических и наиболее шовинистических кругов монополистической буржуазии.
Установление фашистских режимов в Италии и Германии укрепило позиции правых сил в других странах. Фашизация в Португалии началась еще в 20-х годах. В 1932 г. О. Салазар был облечен диктаторскими полномочиями, а в 1933 г. была принята конституция, узаконившая режим «корпоративизма», близкого к итальянскому. В 1939 г. в результате фашистского мятежа и гражданской войны при поддержке Германии и Италии в Испании утвердился фашистский режим генерала Франко.
В ряде стран Центральной и Юго-Восточной Европы еще в начале 20-х годов установились различного типа консервативные военно-авторитарные режимы, носившие более традиционный характер. Их специфика определялась особенностями социально-экономического развития: незавершенностью буржуазно-демократических преобразований, недостаточной развитостью капитализма, обремененностью пережитками феодализма, сохранением помещичьего землевладения. В ряде стран этого региона (Болгария, Румыния, Венгрия, Югославия, Греция, Албания) сохранилась (или была восстановлена) форма конституционной монархии довоенного образца. Буржуазно-парламентские институты в этих странах, не имевшие прочных традиций, переживали перманентный кризис, который усугублялся нерешенностью социальных проблем. Подавляющее большинство граждан было, как правило, отстранено от участия в политической жизни. В некоторых странах возросли милитаристские тенденции и роль армии. В зависимости от расстановки политических сил и исторических традиций правящая элита использовала во внутренней политике, наряду с авторитарно-бюрократическими и профашистскими, также буржуазно-парламентские методы господства. Авторитарные режимы тяготели к фашистским государствам, а последние в свою очередь стремились вовлечь их в орбиту своего влияния.
В Венгрии после разгрома Советской республики в 1919 г. не была восстановлена прежняя буржуазно-демократическая система. После ряда правых кабинетов в 1920 г. в стране утвердился профашистский режим генерала М. Хорти, свергнутый лишь в конце второй мировой войны. В Румынии в первые послевоенные годы нарастала политическая неустойчивость, а во второй половине 30-х годов усилились фашистские тенденции. Установленный в Польше в 1926 г. режим «санации» с отчетливо выраженными авторитарными чертами также эволюционировал к фашизму. В Албании диктатура А. Зогу ориентировалась на фашистскую Италию. В Болгарии в середине 20-х годов утвердился авторитарный режим «цанковщины», на смену которому после переворота 1934—1935 гг. пришло правительство, находившееся под влиянием фашистской Германии. В начале 30-х годов реакционная диктатура была установлена в Югославии. Диктаторские формы правления утвердились и в некоторых государствах Латинской Америки — в Венесуэле, Бразилии, на Кубе, в Чили и некоторых других странах.
В годы второй мировой войны авторитарные профашистские режимы Центральной и Юго-Восточной Европы были сметены в результате военного поражения фашизма и развития антифашистского национально-освободительного движения. В Испании и Португалии, в силу специфических обстоятельств, фашистские режимы удержались до последней четверти XX в.