Уже в стихах и песнях 1956-59 гг. проявились основные черты лирики Окуджавы: напевность, непритязательность и «простота» изложения; были нащупаны темы, развиваемые в последующем творчестве: война, Арбат, Москва, Грузия, быт маленького человека — «московского муравья», культ женщины, трепетное отношение к музыке. Можно сказать, что в эти годы Окуджава состоялся как поэт, найдя свою «ноту», которой оставался верен на протяжении всей своей жизни. В 1960-е гг. в его поэтическом творчестве появляется (а в 1970-е — усиливается) интерес к истории России, особенно к XIX веку.
Центральным мотивом поэзии Окуджавы и, в частности, его песенного творчества является мотив надежды, понимаемой и трактуемой в нескольких ипостасях: абстрактное понятие «надежда» «очеловечивается», одушевляется Окуджавой, приобретает зримые черты, воплощаясь в реальной женщине по имени Надежда («Товарищ Надежда по фамилии Чернова», «Надя-Наденька … в спецовочке, такой промасленной»); в то же время имя Надежда поэтически обобщается, приобретая функцию символа.
Окуджава-шестидесятник не может со всей определённостью назвать себя верующим человеком и, возможно, когда его исповедь нуждается в Боге, он именует его Надеждой. Единственное же обращение непосредственно к Богу (стихотворение «Молитва»), по соображениям цензуры опубликовано от третьего лица, Франсуа Вийона, чья набожность была весьма сомнительна.
Женщина у Окуджавы предстаёт существом возвышенным, всегда прекрасным и абсолютно лишённым эротического обаяния. Она сулит утешение и надежду. Любовь — это «спасение», «близкий берег», а если и страсть — то возвышенная. Вместе с тем современница по имени Надежда ходит в одеждах отнюдь не призрачных и весьма узнаваемых: «Она в спецовочке такой промасленной, берет немыслимый такой на ней!».
Она — «шофёр в автобусе — мой лучший друг», и «она на нашей улице живёт». Приход Женщины — удивительное, неожиданное счастье, волшебство. В поэзии
Окуджавы происходит «возрождение рыцарского почитания женщины», куртуазного культа Прекрасной Дамы:
В моей душе запечатлён портрет одной
Прекрасной Дамы.
Её глаза в иные дни обращены.
(«Ещё один романс»)
Окуджава — поэт городской, московский, арбатский — рождённый на Арбате, Арбатом воспитанный и Арбату благодарный. Арбатский мотив — едва ли не самый распространённый в творчестве Окуджавы, особенно в его песенной части; причём поэтический Арбат «раскрывается как отражение души, проекция её содержания в историческую реальность». Это — символический, «горний Арбат». Привязанность и принадлежность к Арбату декларируется Окуджавой на протяжении всей творческой жизни. Вначале:
Ты течёшь, как река, — странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода…
Ах, Арбат, мой Арбат, ты — моё призвание,
ты и радость моя, и моя беда…(«Песенка об Арбате»)
И в итоге:
Вы начали прогулку с арбатского двора,
к нему-то всё, как видно, и вернётся. («Арбатский романс»)
Окуджава первым воспел свой двор, подарив авторской песне одну из её важнейших тем. Без двора, как и без Надежды — нет воздуха для жизни («Когда его не станет — я умру»). Мотив арбатского двора и семантически, и фонетически связан с мотивом XIX века, благородного прошлого, воспетого Окуджавой и в песнях, и в прозе. Дворянский кодекс чести Окуджава распространяет и на «дворянство» арбатское:
Я — дворянин арбатского двора,
своим двором введённый во дворянство.
Мотив доброты, сострадания, участия явственно слышен в каждой песенке Окуджавы, вплоть до самых поздних.
Все герои песен Окуджавы зачарованы — женщиной, городом, друг другом, сказкой, потому что и сам автор, глядящий их глазами, зачарован, влюблён в жизнь, внимательно всматривается в её прекрасные черты. И то, что у другого поэта предстаёт как результат борьбы — прежде всего, с собственной душевной расколотостью — у Окуджавы изначально органично и безнадрывно, исполнено любви и благодарности.
В результате «идеального», возвышенного взгляда на жизнь с образов стирается всё бытовое; нельзя сказать, что быта у Окуджавы нет — он присутствует, но присутствует, как эпитет, живая деталь в поэтическом рисунке. Быт Окуджавы изобразителен, но не функционален, недейственен. Быт как бы зачарован Поэтом. Почти всем стихотворениям Окуджавы (включая и не ставшие песнями) присуща естественная, органичная музыкальность.
Музыка — это, собственно, и есть тот инструментарий, посредством которого преображается мир — будь то «чудесный вальс», походный марш, поминальный ли звон. Если бы понадобилось в трёх словах выразить сущность поэтики Окуджавы, словами бы этими стали: Надежда — Музыка — Арбат. Надежда, при всей её многозначности у Окуджавы, понимается как субстанция идеальная, богопочитаемая; Арбат — как реальность; а Музыка — как посредник между тем и другим.
«Я очень привержен к началу XIX века, — признавался Окуджава, — и сейчас все мои мысли находятся там, и я себя даже начинаю ощущать представителем той эпохи». Для лексики Окуджавы характерны подчёркнутые архаизмы: не печалуйся, капельмейстер, празднества, мытарства. Это воссоздание эпохи, стилизация её языка звучат как «заклинание-воскрешение» XIX века.
Очень живо запечатлён век девятнадцатый в «Батальном полотне». В стихотворении присутствуют и музыка, и живопись. Особое, почётное место в этой стилизованной поэтике занимает центральный образ XIX века — образ Пушкина. Пушкин для Окуджавы — мерило, эталон, ориентир, данный миру «на то, чтобы доказать собою, что такое сам поэт <…>, что такое в существе своём поэт, это чуткое создание, на всё откликающееся в мире и себе одному не имеющее отклика». Пушкин в изображении Окуджавы и близок нам, и далёк одновременно.
Нужна помощь в написании сочинение?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Война — еще одна тема, в которой принципиально отсутствует героика в описании, нет никакого романтического флёра, автор не запугивает читателя войной, но стремится противопоставить смерти неумирающий облик погибших:
Надежда, я останусь цел —
не для меня земля сырая,
а для меня твои тревоги
и добрый мир твоих забот!
Интересна «цветовая» палитра поэзии Окуджавы, соответствующая её глубинным содержательным интонациям. Многокрасочность, живописность особенно проявляются в произведениях Окуджавы, так или иначе связанных с грузинской тематикой: «Грузинская песня», стихи «Осень в Кахетии», «Храмули», «Последний мангал», «Пиросмани».