Знаточество авторов, которые перемывают косточки русских классиков, пробуждает интерес к той самой литературе, которая больше, чем литература — фундамент русской культуры.
«Родная речь» — это вовсе не учебник, или скорее «настоящий» учебник, который не поучает, а будит у человека мысль, размышления, любопытство, желание прочесть книгу. П. Вайль и А. Генис опровергают привычное убеждение, что наука должна быть обязательно скучной, и своим изящным слогом разбивают стереотипы нашего восприятия. Стоит вновь попробовать взглянуть на классику, будто в первый раз, и посмотреть, как изменится наше отношение к ней.
Эта книга заставляет качественно пересмотреть свое отношение в литературе, включенной в школьную, и не только, программу. Она фокусирует внимание на том, чего ты не замечал раньше, и убирает то, что так мешало тебе при прочтении, чего ты не понял и не смог сформулировать. Здесь рассказано и о новом, своеобразном стиле Белинского, который «больше журналист, чем писатель». При всем при этом Вайль и Генис сумели даже его цель сформулировать, которая, на мой скромный взгляд, передана просто отлично: «Белинский поставлен следить за русскими писателями — чтобы те не слишком высовывались за границу критического реализма». Они поведают и о «Русском боге» Николае Васильевиче Гоголе, которого народ и они в том числе, сравнили с Гомером, а Русской «Одиссеей» стали «Мертвые души». Он сам строил свою Россию, и строил ее из настоящих индивидуальностей, создавая каждого, даже самого второстепенного героя – с нуля. Даже, как уверяют авторы, «заурядность и серость» Чичикова – и есть его отличительная черта. На мой взгляд, такой писатель, как Гоголь, слишком сильно любил Россию, чтобы даже в своих произведениях населять ее незаметными людьми. «Вера в Россию, по Гоголю — это и есть вера в Бога».Ну, а после прочтения главы о Лермонтове, захотелось взять с полки старый сборник его «избранных» произведений, и почитать снова. Не как в школе, не потому что надо, а потому что действительно захотелось. Не через строчку, не выбирая, а все подряд, в потаенный смысл вникая. Особенно в главе «Возрождение к прозе» мне понравились две короткие, но очень хорошие фразы: «Лермонтов в стихи не помещался» и «Пушкин четырехстопным ямбом — писал. Лермонтов — в него вписывался». Они практически полностью раскрывают стиль, манеру написания: разрушение гладкого, правильного стиха и освобождение место «Русской поэзии». Поэзия Лермонтова это «Поэзия неточных рифм и нестройных размеров. Поэзия неровных строчек».
Авторы избегают известной сейчас схемы: «Если писатель классик – значит, ничего плохого про него говорить нельзя». Вайль и Генис все сделали так, как нужно было – изложили свое мнение о писателях и их произведениях на страницах этой интересной книги. Они стараются непредвзято смотреть на произведения, оценивать их с точки зрения художественной ценности, новизны в литературе вообще и в русской литературе в частности. Но при этом, порой ругая одну сторону книги (например, язык), они всегда найдут, за что ее похвалить и объяснят, почему ее необходимо прочитать. Было интересно узнать, как воспринимали произведение современники и критики, сравнить их восприятие с современным.
В общем и целом можно сказать спасибо этой книге за открытые на литературу глаза. На Русскую литературу. А ее на полках у меня много, и время, чтобы все это перечитать – есть. Так что остается только протянуть руку за тем, что душа просит.